Магазинчик был частью небольшой серой пристройки у основания двадцатипятиэтажной высотки, в которой работал Кэндзи. Каждое утро он покупал здесь газеты, в следующем магазинчике — кофе с кексом и спешил на работу. Сегодня времени на завтрак не было. Кэндзи забежал в лифт, поднялся на двадцать второй этаж, мышкой проскочил мимо секретаря в приемной и, держась стены, пробрался к себе в кабинет.

Теперь он не ютился в самом темном углу на двадцать втором этаже, а занимал бывший кабинет Абэ. Вначале Кэндзи отказывался от этого места, считая, что оно мистическим образом негативно скажется на проекте. Но Гото настоял. Кэндзи решил, что лучше согласиться, чем объяснять, почему он — правая рука Абэ — до недавних пор сидел в самом дальнем темном углу. Теперь Кэндзи подумал, что, возможно, нужно было больше доверять интуиции.

Кабинет превзошел все ожидания Кэндзи. Большой, просторный, яркий, с огромным окном во всю стену сразу же за письменным столом. В любой момент Кэндзи мог развернуть черное кожаное кресло, открыть жалюзи и полюбоваться на гору Фудзи. Естественно, если был ясный день. При тумане Кэндзи изучал движение внизу, придумывая истории о том, куда спешат все эти люди.

Мифунэ методически устраняла следы былого присутствия Абэ в кабинете. Отчеты, журналы, книги, видео старых шоу, клюшки для гольфа, фотографии Абэ с коллегами и начинающими звездами были сложены в отдельную коробку и отправлены к единственному родственнику — дяде, живущему на далеком острове Сикинедзима. Но он быстро отослал посылки обратно. Внутри нашли записку, в которой дядя объяснил, что не нуждается в этих вещах, и поинтересовался, куда делось немыслимое богатство племянника, разве Абэ не был успешным телепродюсером? Гото написал в ответ — у престарелого дяди не оказалось телефона, — что все имущество Абэ пришлось распродать, чтобы рассчитаться с долгами. Больше о дяде ничего не слышали.

Когда из кабинета исчезли личные вещи Абэ, появилось много свободного места. И с подсказки Мифунэ Кэндзи начал заполнять пустоты своими вещами. Даже когда у правой и левой стены появились огромные дубовые шкафы, кабинет все равно казался необжитым. Некоторые думали, что он пустует, даже несмотря на фотографии близнецов в солнцезащитных очках в день цветения сакуры, Ёси, танцующего в дожде опадающих лепестков, талисмана и картины, нарисованной Юми специально для отца.

Кэндзи стоял в дверях кабинета, держа под правой подмышкой пачку газет, и думал, что, кажется, пришло время собрать вещи и просто уйти домой. Тогда Гото не придется ломать голову, как сказать ему об увольнении.

Упав в кожаное кресло, Кэндзи бросил газеты на стол. Наверное, он будет скучать по этому креслу, кабинету, виду из окна… Как недолго он здесь проработал!.. Но уже успел привыкнуть…

Взгляд упал на газеты. Еще есть время просмотреть последние новости. Гото на утреннем совещании совета директоров и освободится в лучшем случае через час. Кэндзи переворошил газеты, размышляя, с какой начать. Остановился на «Майнити-ньюс». Некоторые страницы склеились. Кэндзи послюнявил палец и начал листать. На седьмой странице он наконец нашел, что искал. Статья называлась «Падшая звезда». Рядом поместили черно-белую фотографию, сделанную в тот момент, когда Хосино, запнувшись за провода микрофонов, упала, приземлившись на руки и колени, в конференц-зале гостиницы «Лазурная башня». Статью написала Лэйко Кобаяси, популярная журналистка, работающая на несколько изданий и специализирующаяся на сфере развлекательного телевидения и обзорах кино-новинок. Иногда она писала для более «серьезных» газет. Увидев ее имя, Кэндзи приуныл. Лэйко Кобаяси славилась острым язычком и бескомпромиссными заявлениями.

— Зачем относиться к людям с жалостью, если они вызывают презрение? —сказала Кобаяси после того, как, прочитав ее критический отзыв, одна молодая звезда попала в больницу с расстройством нервной системы.

Необузданный стиль Лэйко одновременно очаровывал и шокировал публику. А для теле- и киноиндустрии она стала настоящей занозой. Кэндзи помнил, что за время его работы в «Эн-би-си», Лэйко «зарубила» по меньшей мере пять новых шоу одним только неодобрительным комментарием. И, похоже, с тех пор она не изменилась.

Тяжело вздохнув, Кэндзи принялся читать.

«Несмотря на унизительное падение и боль, бывшая телеведущая, сорокачетырехлетняя Хана Хосино настояла на продолжении пресс-конференции, посвященной продвижению нового игрового шоу „Миллионер“. В итоге все подумали, что лучше бы она этого не делала. Она то мямлила что-то, то говорила много и не по делу, всегда бессвязно. Некоторые решили, что у нее сотрясение мозга. Реальность оказалась намного прозаичнее. Выяснилось, что бывшая икона моды и всеобщая любимица была попросту пьяна».

Сбылись худшие опасения Кэндзи. С содроганием он прочитал дальше, что «в основе „Миллионера“ — безусловно, гениальная идея, но исполнительный продюсер — неизвестный Кэндзи Ямада — замахнулся на недостижимое и, похоже, переоценил собственные силы. Хотя интересно, что он предпримет после фиаско, которым обернулась пресс-конференция. Хосино всплакнула, объясняя журналистам, что для запуска шоу не хватает денежных средств, и призывала „кого-нибудь, хоть кого-нибудь“ прийти ей на помощь. Если после подобных выходок она останется ведущей передачи, будем надеяться, что телезрители забудут о плаксивых сигналах SOS».

«Вот и все! Это конец», — подумал Кэндзи.

Он встал, кинув газету на стол. Нет смысла оставаться здесь. Как только Гото и представители «Эн-би-си», отличающиеся консервативными взглядами и стремлением избегать скандалов, увидят статью, его тут же попросят написать заявление. Зачем ждать?! Почему бы не уйти сейчас?.. Так он хотя бы сохранит остатки изрядно потрепанного собственного достоинства.

Открыв ящики стола, Кэндзи сгреб личные вещи и побросал их в портфель. Потом последний раз взглянул на кабинет, закрыл жалюзи и повернулся к двери.