С интервалом в минуту явился генеральный. Этому, пожалуй, тридцатник светил вот-вот. Да и взгляд был поумнее. Потому, видимо, и генеральный…

Здороваться здесь, похоже, считали излишним.

— Пяти минут вам хватит? — осведомился генеральный, усаживаясь в необъятное ортокресло и исчезая в нем. Шамрай с Потехиным переглянулись.

— Разве только… в общих чертах, — осторожно сказал Шамрай. — Теорию в пять минут не впихнешь.

Правление безмолвно внимало голове генерального, торчащей из ортокресла.

— А вы постарайтесь. И не забывайте, кстати, что в Кембридже и Гарварде тоже преподают физику.

Шамрай выразительно взглянул на Потехина и решительно начал:

— Хорошо. Я буду краток. Действие нашего двигателя основывается на синхронизации квантовых переходов…

Потехин тем временем установил на ближнем столике ай-борд и вывел в объем 3D-кyбa презентационную модель.

Шамрай был о-о-очень краток и сумел уложиться в семь с половиной минут. Как ни странно, его никто не перебивал, и слушали золотые мальчики внимательно. Они, черт возьми, даже кое-что понимали, Шамрай это чувствовал спинным мозгом бывшего преподавателя.

— Таким образом, корабли, оборудованные нашим двигателем, способны перекрывать скорость света впятеро. Это не значит, что они быстрее двигаются, скорость света в движении превысить нельзя. Работа наших двигателей вообще не связана с движением как таковым, они оперируют привязкой к конкретным пространственным координатам и способны эту привязку корректировать.

— Правильно ли я понимаю, — поинтересовался генеральный, — что до системы Центавра, до которой, как известно, четыре световых года, корабль с вашим двигателем способен добраться…

— Примерно за девять месяцев, — кивнул Шамрай. — Совершенно верно.

— И при этом вы утверждаете, что не обгоняете свет?

— Это зависит от того, какая взята точка отсчета, — попытался пояснить Шамрай. — Релятивистская механика неумолима, господа. И с точки зрения стороннего наблюдателя на Земле или в ближнем космосе, и с точки зрения людей, которые полетят на корабле с нашим двигателем, скорость света превышена не будет. У корабля просто изменятся координаты. Ну и… будет иметь место ряд энергоемких процессов с образованием и распадом частиц, субчастиц и, насколько мы это в состоянии представить, возникновением и разрушением новых, сравнительно небольших областей пространства. Поскольку координаты корабля, а точнее — рабочей области двигателя, меняются достаточно сильно, зафиксировать и обработать все сопутствующие процессы довольно сложно. По крайней мере для этого нужно достаточное время. Но концептуально двигатель рабочий, что и доказали недавние испытания вблизи Цереры. Мне и моему коллеге удалось найти выигрышный график, или, если хотите, сценарий, по которому можно предсказуемо синхронизировать квантовые переходы и напрямую воздействовать на пространственные координаты рабочей области двигателя. Этот сценарий мы запатентовали и в данный момент предлагаем вашему концерну.

Шамрай перевел дух и украдкой взглянул на Потехина.

«Молоток! — читалось во взгляде компаньона. — Мощно задвинул!»

Речь Виктора в общем и целом повторяла все предыдущие, но кое в чем, понятно, отличалась. Шамрай выступал по наитию и под вдохновение, а поскольку артистических способностей был определенно не лишен…

— А вы не могли бы привести какую-либо несложную аналогию, дабы принцип работы вашего двигателя стал более понятен? — спросил один из юнцов. Вполне серьезно спросил. Заинтересованно.

— Мог бы, — с готовностью кивнул Шамрай. — Представьте себе большой лист пластика, на котором изображена какая- нибудь карта. Неважно, географическая или проекция звездной на плоскость. Если посреди этой карты поместить… ну, к примеру, вот это пресс-папье… да, оно достаточно массивное, но вместе с тем не чрезмерно. А теперь представьте, что я резко рванул карту на себя. Что произойдет?

Шамрай поглядел на аудиторию — семь пар глаз с любопытством глядели прямо на него. Но никто не спешил предположить, что же произойдет.

— Правильно! — тем не менее произнес Шамрай. — Пресс-папье немного сместится, но, поскольку оно обладает массой и инерцией, сместится намного меньше, чем сама карта. Его координаты применительно к карте рывком изменятся.

— Но ведь координаты самой карты изменятся тоже? — робко предположил тот же юнец.

— В данном случае это неважно. — Шамрай поджал губы. — Представьте, что первоначальная область на карте, где стояло пресс-папье, — это Солнечная система. А конечное, где оно оказалось после того как мы дернули карту на себя, — система Центавра. Какая разница — изменились ли координаты системы «пресс-папье — карта» относительно остальной Вселенной? Главное — корабль переместился из Солнечной к Центавру. То есть изменение координат, разумеется, происходит не только у корабля. Но на реальный ход интересующих нас событий влияние всех этих процессов пренебрежимо мало. Каждую секунду и вокруг нас, и повсюду по Вселенной спонтанно синхронизируются квантовые переходы, в результате чего миллиарды и триллионы атомов и более крупных материальных объектов то и дело меняют координаты. Все это — естественное состояние пространственно-временного континуума. Это, если угодно, условный ветер физического бытия Вселенной. А наш двигатель — условный парус, который позволяет использовать этот ветер на благо человека.

«Ну я даю!» — сам себе восхитился Шамрай. Про ветер бытия и парус-двигатель он сымпровизировал впервые. На первый взгляд получилось удачно.

— Ну что ж, — подал голос из кресла генеральный. — По-моему, все подано вполне доступно. У меня, во всяком случае, теоретических вопросов больше нет. А у вас, господа?

У господ из правления вопросов тоже вроде бы не нашлось.

— Тогда переходим к практике, — вздохнул генеральный. — Двенадцать миллионов. Вам не кажется, господа физики, что это до смешного мало? Что двигатель, который подарит человечеству звезды, стоит неизмеримо больше? Меня указанная цифра почему-то смущает.