Ягайло отыскал глазами широкую крепкую лестницу, ведущую обратно, на второй этаж, и кинулся к ней. Вынырнув из отбрасываемой ею тени, срубил часового. Вырвал из слабеющей руки копье и, сунув саблю в ножны, схватил отполированное ладонями древко двумя руками. Склонил наперевес и бросился вверх по лестнице. Движением наконечника под коленку сбросил вниз одного. Уперся в щит другому, надавил, не допуская до себя лезвия короткого меча. Толкнул воина назад, заставляя вложить в сопротивление всю силу, и отбросил древко в сторону. Тот потерял равновесие, нога его соскользнула на ступеньку, а собственный вес и вложенное усилие доделали дело. Он пробежал мимо прижавшегося к стене Ягайло, кувыркнулся через копье и с грохотом обрушился вниз. Витязь снова вырвал из ножен саблю.

Стрела клюнула его в бок, под левую руку. Силы в ней было немного, и кольчугу она не пробила, но стукнула по уже пострадавшим ребрам. Витязь снова выругался и преодолел последние аршины, отделяющие его от площадки. В лицо ему уставился тяжелый наконечник болта. Он дернул головой. Щеку ожгло.

Выбросив руку, Ягайло нашел латунной гардой голову стрелка. Тот крутнулся вокруг себя и исчез из поля зрения. Арбалет загрохотал вниз по ступенькам. Другой воин попытался столкнуть витязя ногой вниз, да не попал. Ягайло подхватил его под поднятую ногу, опрокинул назад и заскочил на площадку. Взлетело, разворачиваясь, било — шипастый шар на конце разбойничьего кистеня. Веревка намоталась на подставленный клинок. Ягайло дернул саблю вниз, разрезая путы, и ударил во тьму рукой, забранной в тяжкую кольчужную рукавицу. Почувствовал под костяшками кулака ломающиеся кости. Добавил саблей, крутнулся, пропуская над головой длинное лезвие каролинга. [33] Провел лезвием по ногам, пониже кольчужной рубахи. На плечо опустился багор, коим наводили ствол пушки по высоте. Крюк не пробил кольчугу, но левая рука онемела, повисла плетью. Ягайло ударил навершием, выкидывая пушкаря за стену. Кинулся за пушку, чтоб избежать направленной почти в упор стрелы, и увидел занесенное над головой копье. Закрыться времени уже не было.

Стоящий на стволе человек с занесенным копьем вдруг куда-то исчез. Вместо него появилась перемазанная в крови физиономия Вячко. Подмигнула, улыбнулась щербатыми зубами сквозь спутанную бороду и исчезла. Какой-то человек, вынырнув из темноты, замахнулся на Ягайлу огромной булавой на длиннющей рукояти. Замер, глядя поверх выставленного ему навстречу острия. Опустил оружие.

— Воевода?!

— Ягайло?! Взяли, значит?!

— Ага! — радостно кивнул витязь и замолчал.

Последняя пушка, а с ней и вся стена оказалась в руках нападающих. И что?

Воины у пушки оторопели. Присели за щитами и замерли в растерянности, вздрагивая от тупых ударов сыплющихся на них стрел.

— Кто-нибудь представляет себе, как стрелять из этой дуры? — выразил общую мысль Вячко.

— Стрелять не мудрено, зарядить трудно, — процедил сквозь зубы Ягайло. — Больше пороху засыплешь — ствол разорвет и людей перекалечит. Меньше — не вылетит ничего. Да и закладывать заряд нужно правильно, а то сами его получим вместо супостата.

— Думать что-то надо, — подал голос один из дружинников, выглянув из-за щита и тут же прячась обратно, — еще немного, и ворог ломить начнет.

— А может, порохом их? — предложил еще кто-то из темноты. — Поджечь да кинуть.

— Башка дурья, — рявкнул Вячко. — Если его тут поджечь, он и бабахнет. А если незажженный кинешь, толку?

— Можно фитиль привязать, — пробормотал Ягайло.

Он обернулся и на ощупь нашел пару пороховых картузов. Связал их канатом, пропитав который горючей смесью, получали фитиль. Накрутил.

— Вот смотрите, теперь поджечь надобно, раскрутить да бросить. Кто возьмется? Я сейчас еще сделаю.

— Давай, — поиграл огромными мышцами Вячко. — Я могу.

— И я могу, — добавил дружинник, что предложил мысль.

— Тебе половинный заряд достанется, картузов тут пять всего, — кивнул ему Ягайло, приделывая фитиль. — Сейчас подожжем, потом, когда догорит, вы щиты опустите, мы кинем, и сразу обратно поднимайте. Ясно? Ну что, готовы все?

Дружинники споро закивали.

— Ну тогда молитесь все, чтоб Бог удачу послал, — бросил Ягайло, поднося веревки к жаровне. По канату побежали озорные огоньки, да резво так.

— Ох ты… — запричитал кто-то.

Вячко вырвал из рук Ягайлы грозящий рвануть заряд и прямо через щиты метнул куда-то в сторону стрелковых укреплений. Дружинник ухватил свои ползаряда, зажег и швырнул к недалеким воротам, целя в сооруженное врагом укрепление. Ягайло тоже поджег и бросил к крыльцу ратуши, у коего засело десятка полтора арбалетчиков. Дружинники, кто мог, заткнули уши. Взрывов не было.

Внимание русичей привлекла возникшая во дворе странная процессия. Четыре человека за четыре конца тащили что-то вроде носилок, на которые была уложена грязная, прокопченная бочка. Не такая, как обычно, а длинная, вытянутая. И без дна. За ней поспешал человек, таща в руках основательную дубовую лавку. Дружинники поразевали рты. Ягайло узнал Яромира и догадался, что это такое на носилках. Его работы самодельная пушка.

Словно заговоренные, не обращая внимания на свистящие вокруг стрелы, люди поднесли орудие поближе к ратуше и уложили на подставленную десятником скамейку, задрав жерло к небу. Яромир зашел сзади, досыпал из кожаного мешка пороху и взял в руки факел. Арбалетчики на крышах перестали стрелять, завороженно наблюдая за его действиями. Медленно, как во сне, десятник поднес факел к запальной камере. Пушка рявкнула, выплевывая горшок в сторону ратуши; из щелей между разошедшимися досками прыснул дымок. Горшок, забитый в пушку вместо ядра, пробив доски, влетел внутрь дома.