– Вот и отлично! – невероятно обрадовался алхимик и колченого побежал по комнате. – Где же он тут у меня завалялся?…

Поиски заняли где-то около часа. Чародей, поднимая тучу пыли, рылся на своих бесконечных полках, обнаруживая всё новые и новые вещи, которые когда-то потерял.

– О, смотрите, коренной зуб мудрости чёрного дракона, а я его разыскивал на прошлой неделе! Капли бессмертия! Я ищу пузырёк с ними уже сорок три года… Так вот где они на самом деле были!

Услышав о бессмертии, рыцари заметно оживились. Чародей же, выдернув деревянную пробку из маленькой тёмной бутылочки, лишь разочарованно чихнул.

– Вот же досада, всё испарилось, а формулу-то я уже позабыл. Интересно, успел ли я тогда глотнуть хотя бы каплю волшебного эликсира?

– Можем легко проверить! – щедро предложил сэр Бонифаций, выхватывая из-за спины купленную в оружейной лавке новенькую алебарду.

– Нет уж, спасибо, – скривился алхимик, отбрасывая пустой сосудик в сторону.

Заскучавший сэр Гэвин, надеясь на повторение чудесных видений, снова выдернул наугад из висящего на стене пучка трав несколько стебельков и, воспользовавшись огнивом, зажёг их, тайком у окна вдыхая чёрный дым.

Но долгожданного эффекта не последовало, лишь страшно запершило горло и заслезились глаза.

– Вот он! – громко воскликнул чародей, и сэр Гэвин поспешно выкинул чадящие травинки в окно.

В руках алхимик держал нечто напоминающее круглую человеческую голову, накрытую куском на редкость запыленной ткани.

– Что это? – с подозрением поинтересовался сэр Бонифаций, ожидая от хитрого прохвоста любой пакости. – Неужели магический шар?

– Нет, это намного лучше любого даже самого совершенного магического шара.

Чародей загадочно усмехнулся и, положив свою находку на заваленный мелко исписанными бумагами стол, стянул с круглого предмета грязную тряпку.

То, что предстало взорам благородных рыцарей, с трудом поддавалось вразумительному описанию.

Да, без сомнения, это была некая прозрачная емкость. Внутри находилось нечто, сперва принятое сэром Гэвином за кочан высохшей капусты.

Однако при более тщательном осмотре кочан оказался…

– Какая мерзость! – воскликнул сэр Бонифаций, отшатываясь от стола.

Внутри стеклянной емкости покоилась высушенная младенческая головка. Пшеничные волосики, маленький сморщенный нос, полоска рта, едва различимые прорези глаз.

– Знакомьтесь, это Йорик! – весело произнёс чародей. – Йорик, это твои новые хозяева!

– Что?!! – Сэр Бонифаций задохнулся от возмущения. – Что это за пакость?

– Это не пакость. – Казалось, алхимик смертельно обижен. – Это гомункулус или «мудрая голова», как кому нравится, и теперь он ваш.

– Ну и зачем он нам? – по-прежнему недоумевал сэр Гэвин, с отвращением разглядывая сморщенную мордашку.

– Как?!! – всплеснул руками чародей. – Разве вы не знаете? Ведь гомункулус даёт ответы на все вопросы!

– Так уж и на все? – засомневался сэр Бонифаций, по-новому взглянув на магическое существо.

– Клянусь своей подмоченной репутацией! – искренне воскликнул алхимик.

– И что нам с ним делать?

– Сперва Йорика следует оживить… – Чародей снова засуетился, погружаясь в бесконечные дебри полок. – Где же оно у меня тут было?…

– Что ты ищешь? – Сэр Бонифаций нетерпеливо прошелся по комнате.

– Разумеется, виски!

– Но зачем?!!

– Иначе нам его не оживить.

Початая бутылочка виски была благополучно найдена.

– Шотландское! – с гордостью сообщил алхимик и, немного отпив из узкого горлышка, удовлетворённо крякнул, затем снял со стеклянной ёмкости прозрачную крышку и плеснул немного прямо на голову Йорика.

Чудесная перемена произошла мгновенно, прямо на глазах у ошарашенных рыцарей.

Сморщенное личико задвигалось, маленькие губы раздвинулись, и гомункулус облизнулся. Глаза Йорика медленно раскрылись, с недоумением уставившись на чародея.

– А ну давай ещё! – неожиданно мощным басом потребовало магическое существо, сверля алхимика яростным взглядом.

– Да-да, конечно… – спохватился чародей, выливая прямо в жадно распахнутый ротик всю бутылку.

– Уф! – наконец фыркнул Йорик, и морщины на его мордашке как по волшебству разгладились, глаза повеселели, губы налились краской.

Даже волосики и те, казалось, выглядели заметно привлекательней.

– Мэрдок, старая жаба, – дружелюбно пробасил гомункулус, – кому на этот раз ты спихнул меня, злодейская твоя душа?