Остается добавить: мы удачно "подтолкнули" Геллера. Вскоре он вышел в лидеры и стал участником турнира претендентов.

До сих пор мы вели разговор о состязаниях индивидуальных, однако настроение, подъем играют, пожалуй, еще большую роль, когда соревнуются коллективы. Часто маленький, незаметный толчок, форменный пустяк могут вдруг резко изменить настроение команды, снять с нее оцепенение или паническое чувство общей неуверенности. Если отдельный шахматист во время турнира – это сложный индивидуум с туго натянутыми нервами, то, естественно, не менее возбужденным и восприимчивым порой предстает и целый коллектив гроссмейстеров.

В 1952 году шахматная команда СССР впервые приняла участие в командном первенстве мира, так называемой Олимпиаде, или еще – "турнире наций". Шесть наших гроссмейстеров приехали в Хельсинки, чтобы бороться за золотые медали и переходящий кубок Гамильтона – Расселя. Каждый из шести в те годы представлял значительную силу, и в победе нашей команды не сомневались ни дома, ни в какой-либо другой стране.

Однако, выступая впервые в подобном состязании, мы допустили несколько ошибок. Например, неверно назначили капитана. Им был избран один из участников, входивших в "рабочую" шестерку, а именно – автор этих строк. Административных забот у капитана оказалось сверх головы, и вскоре мы убедились, что невозможно сочетать представительско – организационную деятельность с участием в состязании. В итоге меня попросту освободили от игры в финальной части Олимпиады.

Оставалось пятеро, а играть они должны были каждый день утром и вечером. Сражение шло на четырех досках, и один гроссмейстер отдыхал, но все же нагрузка была значительной" К тому же "застопорило" у лидера команды – Пауля Кереса. Играл он в Олимпиаде крайне неудачно, и это заметно отражалось на общих результатах. Когда же остается ровно четыре игрока на четыре доски, нелегко ежедневно укомплектовывать лучший состав. Это было тем более непросто, что и другие наши прославленные шахматные асы выступали в Хельсинки не в лучшей своей форме. Только один Василий Смыслов неизменно громил противников. Но "один на Олимпиаде не воин", и туров за шесть до конца команда оказалась в довольно плачевном состоянии. Мы не только не оторвались от главных конкурентов – команды югославов, – но нас грозили перегнать еще и аргентинцы.

Хорошенькое положение: приехали шесть гроссмейстеров и не могут взять первого места. Срам один! Уж чего-чего мы не делали, чтобы как-то нормализовать команду, вселить в нее уверенность. И рыбу ездили ловить в залив, и в теннис играли, и в пинг-понг. Но все так же беспомощен был обычно грозный Керес, нервничал и допускал промахи Геллер, даже надежный шахматный боец Бронштейн и тот иногда попадал в критические положения. Спокойным и невозмутимым оставался Болеславский, но и его чаще всего хватало лишь на ничьи. А они помогали как мертвому припарки!

Разумеется, руководители делегации ночей не спали, изыскивая способ как-то сплотить команду, вернуть присущую ей уверенность. Однажды во время мучительной бессонницы я просматривал спортивную газету и наткнулся на любопытную статью. В ней описывалось, с каким успехом выступала в футбольном чемпионате своей страны французская команда. Как никогда прежде, она одерживала победу за победой, и звание чемпиона ей было почти обеспечено. Газета восхищалась мастерством, а главное – невиданной боевитостью игроков.

Тут же отмечалось, что состав выходящей на поле команды необычен. Кроме одиннадцати игроков, перед аплодирующими и свистящими зрителями постоянно появлялся еще и "двенадцатый" – маленький темно-шерстный кабанчик. Вратарь привязывал его к задней штанге ворот, и животное паслось там в течение всего тайма. При смене ворот менял пастбище и кабаненок.

Команда боготворила своего визгливого друга, потому что он неизменно приносил счастье. "Когда Пегги с нами, нам никто не страшен", – заявляли и нападающие и защитники. И действительно, бомбардиры без промаха били по воротам, защитники сдерживали любой порыв неприятельских форвардов. Из города в город путешествовала команда, и всегда вместе с ней кочевал хрюкающий талисман…

А что, если попытаться найти такого "кабаненка" для своей команды?! Нет, конечно, не в буквальном смысле! Просто придумать бы нечто такое, что хоть на секунду вывело бы моих коллег из "коллективного транса". Но что?

Наутро я умышленно опоздал к завтраку. Когда я появился в ресторане отеля, гроссмейстеры уставились на меня в удивлении: так ошеломил их мой утренний наряд. В Хельсинки я привез с собой новый костюм ярко-голубого цвета, купленный потехи ради в Венеции. В будничные дни носить его было не совсем удобно: даже финны, привыкшие к ярким расцветкам одежд туристов, и те останавливались на месте, завидев мой костюм. Пожалуй, в солнечный полдень большого праздника еще можно появиться в таком наряде, но в обычный день!

Именно в этом-то костюме я и решил стать… "кабанчиком" для команды. Своеобразие моего одеяния еще больше подчеркивали крахмальная сорочка и светло-серый галстук.

– Куда это ты вырядился? – пережевывая яичницу, с нескрываемым раздражением спросил меня руководитель.

– Никуда. Просто хочу отметить праздник.

– Какой?

– Начало серии побед нашей команды.

– ?!

– Да, да, – поспешил повторить я под перекрестными взглядами пятерых гроссмейстеров и тренеров. – С сегодняшнего вечера начинаем всех бить!