– Об этом никто не должен узнать, – наконец сказала я.

Влад издал смешок.

– Используя фразу вашего поколения – без базара.

– Думаю, это выражение старше моего поколения, – пробормотала я, но позволила закрыть тему. Влад знал, и с этим уже ничего не поделаешь. По крайней мере, он не был сплетником, потому у меня все еще был приличный шанс, что новость не разойдется по округе. Но то, чего он от меня хотел, я даже рассматривать не собиралась.

– Ты не понимаешь, о чем просишь. Это не просто какой-то там спиритический сеанс. Это слишком опасно.

Он впился в меня своим медно-зеленым взглядом.

– Я очень хорошо знаю, что именно может вызывать Мари, и если теперь ты тоже можешь призвать эти существа, это даст вампирам критическое преимущество, если мы не сможем убить Аполлиона и воспрепятствовать тому, чтобы вспыхнула война.

– Вызвать их – не то, что меня пугает, – сказала я, вздрагивая от воспоминания, прошедшего сквозь меня. – Управлять ими, когда они окажутся здесь, и отослать обратно – вот, в чем проблема.

– Это слишком важно для тебя, чтобы отказываться из одного лишь страха, – парировал Влад.

– Ты просто с ними не сталкивался. – В качестве акцента я махнула рукой к кладбищу. – Те штуковины — Остатки, как их назвала Мари — они как призрачное минное поле, а ты просишь меня потоптаться по нему, чтобы посмотреть, смогу ли я направить радиус взрыва! Я говорю «нет» не из страха за себя. Они не причинили мне боль в последний раз и, вероятно, не сделают этого снова. Это лишь из страха за тебя, если я сделаю это и провалюсь.

Влад поднял руку. Огонь покрывал ее: индиго и оранжевый переплетались на его коже, не опаляя ни единого волоска.

– Сила, которую я имею, ценна только потому, что я могу и буду ее использовать. Аполлион прав: новоявленная нехватка у Мари преданности вампирам существенно меняет игру, но теперь у нас есть способность противостоять нации упырей самым разрушительным оружием посредством тебя. Но если ты отказываешься владеть этой силой, возможности этой у нас нет.

Я вспомнила ледяное, ненасытное ощущение Остатков, водоворот их голосов у себя в голове и задрожала.

– Я воспользуюсь ею или, по крайней мере, попробую только в качестве последнего возможного средства. Ты не знаешь, насколько сильны Остатки. Я могу поднять их, потерять над ними контроль и закончить тем, что буду просто стоять и смотреть, как они без разбора пожирают и союзников, и врагов. Только дурак бросается через все поле в первый же тайм игры*.

Влад дерзко выгнул брови.

– Нет, только дурак попытается испробовать, работает ли его лучшее оружие, лишь во время битвы, а не до того.

– Есть дни, когда ты на самом деле ужасно выводишь меня, Цепеш, – рявкнула я.

– А есть дни, когда я задаюсь вопросом, как ты умудрилась дожить до сих пор, – возразил он. – У тебя не будет лучшего шанса испытать свои способности, чем сейчас. Кости здесь нет, поэтому твое самое большое беспокойство сюда не ввяжется. Ты можешь рисковать моей жизнью, потому что я принимаю опасность, а хоть друзья могут быть и редки, но они вовсе не незаменимы. А теперь, пошли на кладбище и давай начнем. Прежде, чем позвонит Менчерес и до могилы нас доведет своими лекциями о том, какая это неблагоразумная идея.

Во время первой половины этой речи лицо Влада было твердым, как гранит, но на последнем предложении его губы шаловливо изогнулись. Я разрывалась между яростью из-за его презрительного комментария о моих навыках выживания, тревогой оттого, как небрежно он предположил мою возможную реакцию на его смерть, и весельем, вызванным тем, что шестисотлетний Мастер вампиров походил на непослушного ребенка, планирующего обмануть свою няньку.

– Ты, должно быть, один из самых необычных людей, которых я когда-либо встречала, а рассматривая всех странных, кого я знаю, это о многом говорит, – выдавила я, качая головой.

Он бесстыдно усмехнулся.

– Если ты только сейчас поняла, что я оригинал, Кэтрин, ты еще больший тормоз, чем я воображал.

– Твое высокомерие заслуживает своего собственного почтового индекса, Драк, – сказала я, смеясь вопреки самой себе.

– А ты увиливаешь. Давай выходи.

Вспышка хорошего настроения исчезла под стремительной атакой нервозности.

– Может, нам стоит подождать Менчереса. С этой его силой он мог бы помочь, если все выйдет из-под контроля —