— Когда-нибудь ты вспомнишь этот день и скажешь: как хорошо, что мой брат Гамид женил меня на Реш. Так, Абад?

— Так, Гамид.

— Ну вот и славно.

Славно-то славно, только я всё же недоумевал: как причудливо мыслит и действует Гамид. После того как не удалось убить Таш, вдруг рассорился с Тахмадом и ни с того ни с сего взялся за это сватовство, в своем ли он рассудке? У нас в деревне был старик, который тронулся умом, но узнать это было непросто: он очень здраво рассуждал о козах и их приплоде, но стоило помянуть при нем луну, он сразу объявлял себя средним сыном старого лунного бога Наины. Так он тоже мог вчера ковыряться в огороде, а сегодня, забыв про огород, сесть мастерить новые сандалии, а потом, не доделав их, залезть на крышу и уснуть.

Причина сватовства обнаружилась на следующий день. Мы стояли с носилками на четвертом уровне, и к нам подбежал Бурче. Он отдал нам свежеобожженные таблички для хозяина и сказал:

— Брат, твой брат! Говорил плохо, плохо говорил, старший плохой, младший главный.

— Где он? — сразу спросил я.

— Там, там, ждет!

Не всем можно ходить по лестницам в толще Другой Башни, но у меня на груди — пропуск, который дал господин Осейф, а с ним не остановят, куда бы я ни полез. Тот, кто выполняет приказ господина Осейфа, может идти хоть в подвалы, хоть на самый верх, где надстраивают обтесанными каменными глыбами Трубу. Я объяснил Абдаду, что сбегаю ненадолго на третий ярус — там, видимо, кто-то из наших стоит с полной тачкой, ожидая своей очереди опрокинуть ее на общую большую кучу. Я побежал по лестнице, увидел Левада и кинулся к нему со словами:

— Говори скорее!

— Мы все перессорились, — сказал Левад. — Гамид хочет быть старшим, а эта дубина Абад за него горой. Гугуду тоже не нравится, как Тахмад защищает нас. В общем, если ты хочешь, чтобы всё было, как полагается, скажи своему драгоценному братцу Гамиду, что он неправ.

— В чем же он неправ? В том, что хочет защитить нас от обманов? — спросил я.

— Так и ты на его стороне? Тогда нам не о чем говорить. Делайте что хотите. Не думал я, что парни из Субат-Телля не захотят больше держаться друг за дружку.

— Это всё из-за каши?

— Как будто ты не знаешь!

Больше он ничего не сказал — подошла его очередь выгружать тачку. А я, очень недовольный, побежал наверх. И пока бежал, понял, что нужно делать.

Конечно, Тахмад — старший, он по всем правилам старший. Но если я сейчас выступлю за Тахмада, опять начнется склока, опять все переругаются. Так пусть лучше старшим будет Гамид, хотя это против правил. Он сразу разберется с кашей, и все поймут, что он — человек, способный быть старшим. И привыкнут к тому, что он за нас отвечает.

Так я решил.

Но защищать свое решение перед братьями я не хотел. Я не люблю крика. Поэтому я решил встретиться с ними, когда эта суета из-за каши прекратится.

Вечером я ждал, что хозяин скажет, когда приходить Гамиду, но не дождался. Зато было кое-что странное. Ко мне подошел Бубук. Я мальчишку недолюбливал — он в тринадцать лет носил длинное платье и воображал себя чуть ли не главным жрецом большого храма Мардука. К тому же он успел наябедничать на меня, будто бы я приставал к женщине Фош, а как я мог к ней приставать, если она меня вдвое старше?

— Ты не знаешь, куда подевался старик? — спросил Бубук. Из того угла, где мы с Абдадом после ужина играли в кости, я не мог видеть дверей спальни — так и сказал мальчишке.

— Вот старый хрыч… — ответил Бубук. — Опять сбежал. Таблички неразобранные лежат, целая гора, а он где-то бродит.

— Тебя нужно как следует выпороть, — сказал я. — Это пойдет тебе на пользу.

Потом заглянул Арбук. Этот был недоволен, что мы с Лиш поладили. Он хотел отдать ее за хозяина харчевни.

— Хозяин не сказал, куда пошел?

— Нет, не сказал.

— Не случилось бы беды. Ему уже столько лет, что может упасть без памяти где-нибудь на лестнице и отправиться в подземное царство.

— Может быть, пойти поискать его? — спросил Абдад. — Вряд ли он без нас далеко поднялся.

— Может, он на третьем ярусе? — предположил я.

— Он говорит мне, когда идет на третий ярус. Я или несу за ним корзину с табличками, или прихожу туда с пустой корзиной, чтобы забрать груз наверх.

Тут мы забеспокоились, вышли в нору и стали спрашивать разносчиков, не попадался ли им господин Осейф Гумариэль. Никто его не встречал. Но, когда мы вернулись в жилище, чтобы договориться о дальнейших действиях, оказалось, что он уже пришел. И он был счастлив, как молодой жених, чьи родители наконец договорились с родителями невесты.

— Вагад, Абдад, у меня есть для вас приказание, — сказал он. — Вы сейчас возьмете накидки и по лестнице спуститесь вниз. Вы выйдете из башни, как если бы хотели прогуляться, и пройдитесь взад-вперед, и дойдите до прудов, а от прудов, сделав крюк, выходите на дорогу, ведущую к городу. Вы пойдете по той дороге не останавливаясь, найдете себе укрытие, где можно поспать до утра, а утром войдете в город. Поняли?

— Поняли, господин, — ответили мы.

— Я дам вам с собой табличку из сырой глины. Обжигать ее уже нет времени. Вы понесете ее очень бережно, чтобы не повредить знаки. С этой табличкой вы пойдете в тот храм Мардука, что возле квартала кожевенников. Вы найдете жреца по имени Бель-Иллиль… Повторите имя!