62

ТЕХНИЧЕСКИЕ НАУКИ ТЕХНИКИ ТЕЛА — понятие, предложенное французским социологом и антропологом М. Моссом, для характеристики техники, которая передается от человека к человеку (или от поколения к поколению) как некий инструментальный навык. Он ввел классификацию техник тела, разделив их на техники тела между полами, указал на их изменение в зависимости от возраста и эффективности, а также на значение передачи форм техники (традиция). Анализируя, в частности, техники тела, связанные с возрастом, Мосс дал почти исчерпывающую классификацию, указав на техники родов и акушерства, детства, юности, взрослого возраста (техники сна, движения, отдыха, сексуальные техники, танца, прыжков, силовых движений, ухода за телом, питания и гигиены). К. Ле- ви-Строс предложил создать «интернациональные архивы техник тела». Мосс и Дюркгейм исходили из узкого понимания человеческого тела, по сути дела рассматривая его как ограниченный естественный инструмент. Идею техник тела разрабатывали: французский синолог М. Гране («техники дыхания» в древнекитайской культуре), М. Элиаде — историк культур и религий в области древнейших религиозных практик («техники экстаза»), которые придавали техникам тела намного более широкое значение, чем только инструментальное. Ранее 3. Фрейд в «Толковании сновидений» (1900) предложил правила психоаналитической техники. С развитием и расширением влияния психоанализа от него отделились все новые, конкурирующие между собой техники тела (напр., «телесно ориентированная» психотерапия В. Райха, «психодрама» Морено). Лит.: Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии. М., 1996; Элиаде Э. Шаманизм. Архаические техники экстаза. М., 1984; РайхВ. Функция оргазма. Основные сексуально- экономические проблемы биологической энергии. СПб.—М., 1997. В. А. Подорога ТЕХНИЧЕСКИЕ НАУКИ — область знания, в которой описываются и изучаются закономерности «второй природы», т. е. технического мира. Знания технических наук оцениваются с точки зрения не только истинности, но и эффективности, поскольку создаются специально для использования в технике и инженерной деятельности. Первоначально (17— 18 вв.) в инженерной деятельности применялись знания из отдельных естественных наук (отобранные или специально построенные), а также технологические знания (описание конструкций, технологических операций и т. д.). Именно естественно-научные знания позволяли мысленно вычленить и зафиксировать естественный процесс, реализуемый в инженерном устройстве, а также определить расчетным путем точные характеристики конструкций, обеспечивающих данный процесс. Однако начиная с 18 в. складывается промышленное производство и формируется потребность в тиражировании и модификации изобретенных инженерных устройств (парового котла и прядильных машин, станков, двигателей для пароходов и паровозов и т. д.). В силу того, что инженер все чаще имеет дело не только с разработкой принципиально нового инженерного объекта (т. е. изобретением), но и с созданием сходного (модифицированного) изделия (напр., машины того же класса, но с другими характеристиками — иная мощность, скорость, габариты, вес, конструкция и т. д.), резко возрастает объем расчетов и конструирования. Другими словами, инженер теперь занят не только созданием нового инженерного объекта, но и разработкой целого класса таких объектов, сходных (однородных) с изобретенным. Это позволяло сводить одни случаи и одни группы знаний к другим. В результате начинают выделяться определенные группы естественно-научных знаний и схем инженерных объектов. Фактически это были первые знания и объекты технических наук, но существующие пока еще не в собственной форме. На этот процесс накладывались два других — онтологизация и математизация. Онтологизация представляет собой поэтапный процесс схематизации инженерных устройств, в ходе которого эти устройства расчленялись на отдельные части и каждая замещалась «идеализированным представлением» (схемой, моделью). Подобные идеализированные представления вводились для того, чтобы к инженерному объекту можно было применить как математические, так и естественно-научные знания. Математизация (замещение инженерного объекта математическими моделями) была не только необходимым условием изобретения, конструирования и расчета, но и стадией построения нужных для этих процедур идеальных объектов естественной науки. Накладываясь друг на друга, эти три процесса (сведение, онтологизация и математизация) и приводят к формированию первых идеальных объектов и теоретических знаний собственно технических наук. С первых шагов формирования технических наук на них был распространен идеал организации фундаментальной науки: знания об отношениях трактовались как законы или теоремы, а процедуры их получения — как доказательства. Другой фактор, повлиявший на формирование технических наук, — стремление упростить способы и процедуры установления и анализа отношений между параметрами инженерного объекта. Напр., в некоторых случаях громоздкие процедуры преобразования и сведения существенно упрощаются после того, как исходный объект замещается сначала с помощью уравнений математического анализа, затем в теории графов, так что преобразования осуществляются в каждом из этих замещающих слоев. Существенно изменяются и параметры процесса математизации. Если на первой стадии используются лишь отдельные фрагменты математических теорий, то в дальнейшем в технических науках переходят к применению целых комплексов математических средств. Это позволяет: а) решать задачи не только анализа, но и синтеза технических устройств, б) исследовать такие теоретически возможные случаи, которые охватывают всю изучаемую область инженерных объектов; в) выйти к теориям идеальных инженерных устройств (напр., теории идеальной паровой машины, теории механизмов, теории радиотехнического устройства и т. д.). Идеальное устройство — это конструкция, которую исследователь создает из элементов и отношений идеальных объектов технических наук; она является моделью инженерных объектов определенного класса, имитируя основные процессы и конструктивные особенности этих инженерных устройств. В технических науках появляются не только самостоятельные идеальные объекты, но и самостоятельные объекты квазиприродного характера. Построение подобных конструкций-моделей существенно облегчает инженерную деятельность, поскольку, изучая их, инженер-исследователь может теперь анализировать основные процессы и условия, определяющие работу создаваемого им инженерного объекта. * В отличие от технических наук классического типа, возникших, как правило, на базе одной естественной науки (напр., электротехника формируется на базе теории электричества),

63

ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС технические науки неклассического типа (т. е. комплексные, напр. теоретическая радиолокация или информатика) складываются на базе нескольких естественных наук. Они состоят из разнородных предметных и теоретических частей, используют системные и блок-схемные модели разрабатываемых объектов, включают описание средств и языков, используемых в исследовании, проектировании и инженерных разработках. Комплексные технические науки отличаются и по объектам исследования. Помимо обычных технических и инженерных устройств они изучают и описывают еще по меньшей мере три типа объектов: системы человек—машина (компьютеры, пульты управления, полуавтоматы и т. д.), сложные техносистемы (напр., инженерные сооружения в городе, самолеты и технические системы их обслуживания — аэродромы, дороги, обслуживающая техника и т. д.) и, наконец, такие объекты, как технология или техносфера в целом. В формировании неклассических технических наук в свою очередь можно выделить несколько этапов. На первом этапе складывается область однородных, достаточно сложных инженерных объектов (систем). Проектирование, разработка, расчеты этих объектов приводят к применению (и параллельно, если нужно, к разработке) нескольких технических теорий классического типа. При этом задача заключается не только в том, чтобы описать и конструктивно определить различные процессы, аспекты и режимы работы проектируемой (и исследуемой) системы, но и «собрать» все отдельные представления в единой многоаспектной модели. На втором этапе в разных подсистемах и процессах сложного инженерного объекта выявляются сходные планы и процессы (регулирование, передача информации, функционирование систем определенного класса и т. д.), которые позволяют, во- первых, решать задачи нового класса, характерные для таких инженерных объектов (напр., установление принципов надежности, управления, синтеза разнородных подсистем и т. д.), во-вторых, использовать для описания и проектирования таких объектов определенные математические средства (математическую статистику, теорию множеств, теорию графов и т. п.). Т. о., создание технических теорий неклассического типа предполагает предварительное использование технических наук классического типа, а также синтез их на основе системных, кибернетических, информационных и т. п. представлений. На третьем этапе в рамках технических наук неклассического типа создаются теории идеальных инженерных устройств (систем). Напр., в теоретической радиолокации после 1950-х гг. были разработаны процедуры анализа и синтеза теоретических схем радиолокационной станции (РЛС). С этой целью строится однородный идеальный объект радиолокации — «идеальная РЛС», относительно которой формулируются основное уравнение дальности радиолокации и уравнения, определяющие ее рабочие характеристики. Создание теории идеальных инженерных устройств венчает формирование и классических, и неклассических технических наук. Идеальные инженерные устройства живут и функционируют не только по законам первой природы, но и по «законам» второй природы, в которой рождаются и живут инженерные объекты. Лит.: Иванов Б. И., Чешев В. В. Становление и развитие технических наук. Л., 1977; Горохов В. Г. Методологический анализ научно-технических дисциплин. М., 1984; Философия техники: история и современность. М., 1997. В. М. Розин ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС —взаимообусловленное, взаимостимулирующее развитие науки и техники. Понятие было введено в 20 в. в контексте обоснования, использующего потребительное отношение к природе, и традиционной научно-инженерной картины мира. Цель технического прогресса определяется как удовлетворение постоянно растущих потребностей человека; способ удовлетворения этих потребностей — реализация достижений естественных наук и техники. В техническом прогрессе различаются ггредпосылочный этап медленного опытного и независимого друг от друга развития науки и техники и этап научно-технических революций, первая из которых приходится на 16—17 вв. В настоящее время концепция технического прогресса подвергается серьезной критике в связи с общим переосмыслением ценностей современной техногенной цивилизации. В. М. Розин ТЕХНОКРАТИЯ — букв, правление техников (искусных людей от греч. xexvn — искусство и крахос — власть). Термин появился в начале 30-х гг. 20 в. и относился к специалистам в области физики и химии и к их роли в развитии общества, затем он был распространен на другие социально-профессиональные категории и возникло представление не только о производственной и технологической, но и о политической власти менеджмента и специалистов. Исторический смысл представлений о технократии и ее действительной роли складывается из нескольких значений: 1) разделение власти между политическими правителями и профессионалами-специалистами, жреческой, религиозной властью, властью военачальников, затем — юристов, советников и т. д. вплоть до появления различных совещательных советов из специалистов (государственные, тайные и пр. советы и сенаты) и их преобразования в исполнительную власть (Совет министров, органы суда и прокуратуры и др.); 2) знание, т. о., изначально означало власть, в современном индустриальном обществе, особенно во 2-й пол. 20 в., роль научно-технического и иного знания резко возросла и глубоко повлияла на конфигурацию власти и процессы принятия решений; 3) потребность рационализировать политику и невозможность сделать ее действительно научной привели к необходимости нового разделения власти и передачи ее части, определяющей отношения с природой, экономикой, обществом, новым профессионалам; 4) новое разделение политического труда опиралось на социальную базу расширяющихся профессиональных групп, в первую очередь научно-технической, военно-промышленной, директоральной интеллигенции, на общий рост интеллигенции, доходящий в развитых странах до 30—35% активного населения, и на образование «нового класса» профессионалов всех рангов — от квалифицированных рабочих до профессо- рата университетов (проблема, которая с 70-х гг. обсуждается в США). Д. Белл ввел для новой профессиональной элиты наименование «меритократии» (от лат. meritare — заслуживать). Идея технократического правления реализуется лишь в меру политического контроля государства и только в соответствующих профессиональных сферах. Глубина этого контроля зависит от характера политического режима. Она минимальна в демократических государствах и максимальна в авторитарных и тоталитарных с гиперполитизацией и идеологизацией науки, экономики, социальной сферы, культуры, армии. Политическое участие технократии принципиально ограничено функциональными различиями политики и других профессиональ-

64

ти - юн ных областей: политика не решает научных и технологических задач, ученые, работники сферы материального производства или здравоохранения не решают своими средствами политических задач. Участие сводится к переходу технократов в институты политической власти («правительство специалистов»). Препятствием является и принципиальное свойство технократии — потребность в полной и точной информации и полное соответствие предельно рассчитанных команд и их точного исполнения, что позволяет решать социальные и политические проблемы как инженерные задачи. Нереальность такой установки очевидна и связана с редукцией сложных социальных явлений и процессов к простейшим операциям, за пределами которых обычно остаются опосредствующие факторы: промышленное строительство без учета его экологической специфики, культурных, исторических и этнических особенностей населения и т. п. Тоталитарное правление в этом смысле оказывается типично технократическим. В ограниченных собственными функциями пределах технократии предстоит тем не менее развиваться вместе с развитием созидательных возможностей цивилизации. Лит.: Industrializme et technocratile, ed. рог. G. Gurvitsch. P., 1949; Meynaud I. La technocratie. Mythe ou realite? P., 1964; Новая технократическая волна на Западе. M., 1986. И. И. Кравченко ТЕХНОЛОГИИ СОЦИАЛЬНЫЕ (от греч. xexvn- искусство, мастерство, умение и Aoyoc" — слово, понятие, учение) — практически ориентированное социальное знание, имеющее целью создание и изменение организационных структур, и управление социальным поведением людей; совокупность методов и приемов решения задач (достижения целей), выработанных в процессе социального планирования и социального проектирования. В основе социальной технологии лежат теоретические положения многих социальных наук — социологии, психологии, теории социальной организации и управления и т. д., а также эмпирический опыт функционирования общественных систем. На технологическом уровне социальное знание из описательного и объяснительного, анализирующего и прогнозирующего знания становится «производительной силой». Социальный технолог создает алгоритм решения социальных задач и практически их осуществляет. Социальные технологии не претендуют на осуществление глобальных социальных изменений и ограничиваются решением частных задач, касающихся функционирования общества. Социальные технологии могут рассматриваться (соответственно объему понятия социального как такового) в узком смысле применительно к производственной и социальной сферам (повышение производительности труда, оптимизация отношений в коллективе, совершенствование управления и руководства и т. д.) наряду с политическими (политический маркетинг и политическая реклама) и избирательными технологиями (воздействие на сознание избирателей через средства массовой информации) и в широком смысле в качестве общего, собирательного термина для обозначения всей совокупности этих специализированных технологий. См. также Инженерия социальная. В. М. Быченков ТЕХНОЛОГИЯ — совокупность (система) правил, приемов, методов получения, обработки или переработки сырья, материалов, промежуточных продуктов, изделий, применяемых в промышленности. Технология, понимаемая в более широком смысле, связана не только с техникой, но и с цивилизационными завоеваниями. Когда говорят, напр., о компьютерной или информационной технологиях, то имеют в виду открываемые ими новые возможности или научно-техническую революцию, которую они несут с собой. В этом смысле о технологии стали говорить после того, как выяснилось, что цивилизационные завоевания, достижение новых эффектов труда связаны не только с новой техникой, но и с новыми формами кооперации, организации производства и деятельности, с возможностями концентрации ресурсов, с культурой труда, с накопленным научно-техническим и культурным потенциалом, с целеустремленностью усилий общества и государства и т. д. Постепенно под технологией стали подразумевать сложную реальность, которая в функциональном отношении обеспечивает те или иные цивилизационные завоевания (т. е. является механизмом новаций и развития), а по существу представляет собой сферу целенаправленных усилий (политики, управления, модернизации, интеллектуального и ресурсного обеспечения и т. д.), существенно детерминируемых, однако, рядом социокультурных факторов. Осознание технологии как специфического феномена складывается в кон. 19 — нач. 20 в. Однако ретроспективно о технологии и технологических революциях можно говорить чуть ли не с неолита. С философской точки зрения особенно важен вопрос о возможностях управления технологией и обретения свободы в условиях тотальной технологической обусловленности человеческого бытия. Эту проблему первым поставил Хайдеггер, показав, что вся наша цивилизация работает на «постав», т. е. осуществляется в форме воспроизводства технологических поставляющих цепочек и процессов. Ж. Эл- люль усилил этот тезис, утверждая абсурдность современной технологии. Учитывая, однако, что за технологией стоит такая сложная реальность, как социальные институты, человеческая деятельность, ценности, картины мира и пр., вопрос о свободе в условиях тотальной технологической обусловленности можно переформулировать в проблему целенаправленного воздействия на указанные компоненты цивилизации и культуры. В. М. Розин ТИ — ЮН — терминологическое словосочетание китайской философии, имеющее три основных значения. 1. «[Оформленная] сущность/реальность и [ее] функция/атрибут». Первый член терминологической пары относится ко второму как целое к части. Впервые в указанных значениях понятия «ти» («тело/основа») и «юн» («применение») фигурируют, видимо, в «Сюнъ-цзы». «Множество вещей соединены в пространстве, но различаются своей [оформленной] сущностью (ти), [даже утилитарно] негодное имеет свою функцию (юн) по отношению к человеку» (глава «Фу го» — «Обогащение государства»). У Ван Фучжи ти — это «реальное наличие», о существовании которого можно судить по его атрибутам (юн). Сунь Ятсен интерпретировал проблему ти — юн, как соотношение материи и духа (цзиншэнь), который является неотъемлемым свойством материи. В современной философии знак «ти» используется для передачи понятий «бытие» (бэнь ти, буквально — «изначальное тело») и «субстанция» (ши ти, буквально — «реальное тело»). Сюн Шили в развитие рассматриваемой здесь традиционной концепции предложил тезис о «недвойственности ти и юн (ти юн бу эр)». 2. «Основа/субстанция — проявление/акциденция» (более уз-

65

ТИЛИКЕ кое значение: «ноумен — феномен»). Здесь соотношение ти и юн более дихотомично. В этом аспекте проблему.ти — юн начал разрабатывать Ван Бы, у которого в качестве вселенской «основы» ти фигурировало «отсутствие/небытие» (см. Ю — у). Пэй Вэй (3 в.), напротив, объявил «основой» «нали- чие/бытие»-ю. Ван Аньши (11 в.) в качестве единой «основы субстанции» рассматривал «начальную пневму» (юань ци), пребывающую в состоянии «покоя» (см. Дун — цзин), тогда как ее циркуляция «между Небом и Землей» создает все множество «акциденций/феноменов». У главных основоположников неоконфуцианства Чэн И и Чжу Си в роли «основы» фигурируют структурообразующие «принципы» (ли), а в качестве «проявления» — «образы» (см. Сян шу чжи сюэ) мироздания. Чжу Си перенес дихотомию ти — юн также на соотношение «[индивидуальной] природы» (сын) и «чувств» (цин). Принцип ти — юн как обозначение дихотомии «основа — проявление» использовался в «нумерологических» медицинских расчетах (иероглиф «ти» обозначал пораженную систему организма — орган и т. п., а иероглиф «юн» — другую систему, функционально связанную с пораженной и потому выбранную для оказания на нее лечебного воздействия). 3. Дихотомия «принцип (основа) — применение (второстепенное)» введена теоретиком политики «самоусиления» Чжан Чжидуном (19 — нач. 20 в.), предложившим использовать «китайскую науку в качестве основы, западную науку для [утилитарного] применения» (чжун сюэ вэй ти, си сюэ вэй юн). Чжан Чжидун исходил из положения о том, что «китайская наука упорядочивает тело/личность и сердце, западная наука нужна для мирских дел». Под «китайской наукой» понимались духовно-культурные и идеологические принципы, под «западной наукой» — естественно-научные дисциплины и технические достижения. Этот тезис о соотношении китайской и западной «наук» в сокращенной формулировке («китайское в качестве основы, западное для применения») впоследствии толковался весьма широко, в целом подразумевая преемственность духовной и культурной традиции при дозированном заимствовании западного опыта. Лит.: КобзевА. И. Учение Ван Янмина и классическая китайская философия. М, 1983. А. И. Кобзев ТИЛИКЕ (Thielicke) Хельмут (4 декабря 1908, Вупперталь — 1985, Гамбург) — немецкий протестантский теолог, предметом внимания которого была христианская теология и этика в современном мире. Изучал теологию в Грайфевальде, Мар- бурге, Эрлангене, Бонне, среди его учителей — К. Барт и Р. Бультман. Тема его докторской диссертации «История и экзистенция» (1936). В 1936—40 Тилике — профессор в Гейдель- берге, в 1940 уволен за критику нацистского режима, в 1945— 54 — профессор в Тюбингенском университете, с 1954 — в Гамбургском. Его главные работы: «Богословская этика» в четырех томах (Theologische Ethik, 1951—64) и «Евангельская вера» (Evangelische Glaube, 1968—78), трехтомный труд по систематическому богословию. Тилике стремился вывести христианскую веру из «гетто потусторонности» на землю. Когда теология сводится к повторению прошлого, то это означает, по его мнению, что «уже не живое тело» заставляют двигаться так, как если бы оно было все еще живо. Вера в таком виде теряет значение для христиан, утрачивает точки соприкосновения с современной жизнью. Вера вытесняется из полноценного участия в жизни в сферу приватной, изолированной от мира религиозности. Тилике видел свою задачу в том, чтобы адресовать христианскую веру современному человеку и помочь ему «жить по вере» в том светском мире, в каком он на самом деле сегодня живет. Однако Тилике полагал, что стремление приспособить христианство к современному миру не должно быть чрезмерным. Он полемизирует с теми теологами, у которых мир и человек становятся отправной точкой (см. Теологии родительного падежа), которые христианское богословие основывают на светском понимании человека. Такой «картезианский» подход, как его характеризует Тилике, он усматривает у Ф. Шлейермахера, Р. Бультмана, П. Тиллиха. Христианство должно серьезно относиться к современному человеку и его светскому мировоззрению, но это мировоззрение, настаивает Тилике, не должно становиться отправной точкой для теологии, руководством к «редактированию Евангелия»: в конечном счете, полагает он, «естественный человек» не может принять Евангелие никаким другим способом, кроме веры — ее вкладывает в человека Святой Дух. Этика, как ее разрабатывает Тилике, означает не что иное, как веру: она учит в первую очередь не тому, что мы должны делать, но тому, что мы должны руководствоваться верой и следовать Воле Божьей. Специфика христианской этики состоит в том, что она делает человека свободным в его отношении к миру и в его мирских связях. Поэтому существование-христианина-в мире есть существование-его-перед Богом, и наоборот. Такова основа «светского христианства», по Тилике. Во всех людях он видит потенциальных христиан: учение Иисуса Христа обращено ко всем людям и для всех оно должно иметь значение. Богословские и этические труды Тилике служили основой его проповеднической деятельности. Он в первую очередь проповедник, имевший многотысячную аудиторию на протяжении многих лет. Значение Тилике не в том, что он инициирует новое направление в теологии, но в том, что он переводит его содержание на язык современности и его голос, его теологическое наследие являются выражением распространенных взглядов середины 20 в. Соч.: Das Verhaltnis zwischen dem Ethischen und Esthetischen, 1932; \fernunft und Offenbarung, 1936; Fragen des Christentums an die moderne \telt, 1947. Лит.: Quest H.-J. Helmut Thielicke.— Tendenzen der Theologie im 20.Jahrhundert. Stuttg., 1967, S. 549-555. В. И. Гараджа ТИЛЛИХ (Tillich) Пауль (20августа 1886, Штарцеддель, Пруссия — 22 октября 1965, Чикаго, США) — немецко-американский богослов, представитель неоортодоксальной теологии, философ культуры. В 1905—12 изучал философию и богословие в университетах Берлина, Тюбингена, Галле. В 1912 стал лютеранским пастором в Берлине, во время 1-й мировой войны служил капелланом в действующей армии, в 1929—33 преподавал в Берлине, Марбурге, Дрездене и Франкфурте. За выступления против нацизма был отстранен от должности профессора, эмигрировал в США. В 1933—55 (с 1940 — в качестве штатного профессора) работал в знаменитой Union Theological Seminary (Нью-Йорк), в Гарвардском (1955—62) и Чикагском (1962—65) университетах. Большое влияние на юного Тиллиха оказал отец — священник и епархиальный управляющий лютеранской церкви. В студенческие годы он изучал западную теологию и культуру, особенно Ф. Шеллинга, учение которого стало темой его док- торских диссертаций по философии (1910) и теологии (1912). Непосредственное участие в кровопролитной войне, воспри-

66

тиллих нятой Тиллихом как свидетельство банкротства гуманистических концепций 19 в. и традиционного представления о милостивом Боге, гарантирующем мировой порядок, вызвало у него душевное потрясение, которое он назвал «личным кайросом» (от греч. «кайрос» — время, но «время» не в значении исчисления, хронологии, а в смысле «времени свершения», исполнения). «Кайрос» — одна из ключевых категорий философии истории Тиллиха, «великий Кайрос» — это время воплощения Слова Божьего (т. е. пришествия Иисуса Христа, а также установления Царства Божьего). Но всякий акт восприятия события «великого Кайроса» переживается людьми как «малый кайрос». Это время, когда религиозный опыт человека четко выявляется как основа, субстанция культуры, без которого последняя лишается предельного, безусловного, абсолютного (ultimate) смысла. Наиболее полно учение Тиллиха изложено в трехтомной «Систематической теологии» (Systematic Teology, 1951—63), охватывающей все основные фундаментальные темы христианской догматики: религиозной онтологии, гносеологии, христологии, эк- клезиологии, философии истории и эсхатологии. Тиллих стремится максимально выявить преемственность своей системы с традицией лютеранства и одновременно радикально переосмыслить устаревшие положения с учетом достижений современной культуры, прежде всего экзистенциализма и психоанализа. Истинный «протестантский принцип» (так Тиллих обычно называл свой подход) не сводится к традиционному вопросу о том, как и почему грешник может быть оправдан Создателем, он должен затрагивать всю реальную ситуацию, реальные условия существования и интеллектуальную жизнь современного человека. Тиллих называл свою теологию «апологетической»: апологетическая теология — это «отвечающая теология». Она руководствуется «методом корреляции», делающим теологию постоянным диалогом, соотносящим вопросы, задаваемые исследовательским и беспокойным разумом человека, с ответами, содержащимися в опыте Откровения, вопросы, которые подразумевает историческая ситуация, и ответы, заключающиеся в вечной христианской Вести. Во взглядах Тиллиха прослеживается сильное влияние экзистенциализма (в первую очередь С. Кьеркегора), и он подробно рассматривает три, по его мнению, главные тревоги современного человека: неизбежной смерти, бессмысленности существования и неискупленной вины. Тиллих описывает «пограничную ситуацию». Его интересуют онтологические характеристики такого состояния, которое он объясняет как реакцию на угрозу со стороны небытия, избавиться от которой греховный человек сам не способен. Грех — это не просто нарушение каких-либо внешних законов или заповедей, но отчуждение существования человека от его подлинной сущности, от основы бытия, от Создателя. Если, однако, человек признает свою полную беспомощность и безнадежность и обратится к Христу, к Новому Бытию, отчужденность может быть преодолена и возникает надежда на спасение. Изображение Иисуса как Христа Библии является образом «Нового Бытия» — стержневого понятия системы Тиллиха: «Иисус из Назарета является проводником окончательного откровения именно потому, что он полностью жертвует собой Иисусу как Христу» (Систематическая теология, т. 1—2, с. 138). Новое Бытие является силой, которая «освобождает и преобразует нас так, что мы участвуем в новом творении, которое появилось и по- прежнему появляется; оно скрыто и видимо, оно там и здесь. Прими его, войди в него, позволь ему захватить тебя». Это существенный момент: по Тиллиху, религиозные представления (в т. ч. и представление о Боге) возникают в результате бессильных попыток решить практические проблемы, присущие «человеческой ситуации», а поэтому и понимание Бога у Тиллиха существенно отличается от традиционного теизма. Тиллих не приемлет представление о Боге как высшем антропоморфном существе, восседающем на небесах, отрицание такого образа атеистами, по его мнению, вполне обосновано. Бог не над, не под, не наряду с сущим — Он «само-бытие»: бесконечная и неисчерпаемая Глубина, Основа, Сила нашего бытия. Бог пребывает, духовно присутствует во всяком сущем и вместе с тем бесконечно транцендирует и всякое отдельное сущее, и совокупность сущих (т. е. мир). Он — то, что составляет Предельную заботу (Ultimate Concern), но в отличие от сугубо житейских забот, направленных на конечные (finite) объекты и являющихся идолопоклонством, Бог олицетворяет заботу, без которой невозможно существование человека как духовного существа. Можно отрицать популярные доказательства существования Творца, но если вы знаете, что Бог — это глубина, это Основа, то вы знаете о Нем немало и уже не вправе называться атеистом. Интеллектуальные усилия человека неспособны привести к Основе. Поскольку же в момент полного разрыва с Богом и отчаяния появляется парадоксальный опыт Его присутствия, то можно утверждать: нет истины без сомнения и сомнения без истины. Если, однако, милосердный Бог принимает греховного человека, то Он, по Тиллиху, принимает и человека сомневающегося в Его существовании. Проблема гармонического соединения священного в религиозной традиции с новыми условиями жизни, внешних норм и внутренней свободы, характерной для современной культуры, стала центральной в богословской системе Тиллиха, утверждающей наступление такого божественного порядка (теономии), при котором нормы и ценности выражают убеждения и обязательства свободной личности в свободном обществе — в этом суть грядущей (теономной) культуры, по Тиллиху. Необходим постоянный диалог христианства с культурой, в котором церковь должна стремиться не к реанимации собственных «культурных рудиментов», а к открытию в разнообразных формах наличной культуры ее предельного смысла, скрытого отношения к безусловному. «Историческое Откровение — это Откровение не в истории, но откровение через историю». Тиллих выступал как против внешнего подчинения культуры религией (гетерономия), так и против обособления культуры (автономия), которая в этом случае теряет свой абсолютный смысл и освобождает простор для деструктивного, демонического начала. Смысл своей «теологии культуры» он видел в том, чтобы преодолеть трагическое взаимное отчуждение сакрального и светского, выявить их глубинное единство: религия не просто одна из форм культуры, но ее субстанция, а культура — это форма религии. Подлинная гармония может достигаться лишь по мере создания «теономной культуры», преодолевающей утвердившееся противоречие между культурой и церковью через приобщение к «основе бытия» — к Богу, хотя этот процесс и не может быть полностью завершен в границах истории. Уже при жизни творчество Тиллиха вызывало страстные споры среди крупнейших христианских мыслителей и деятелей культуры. Одни расценивают его как «последнего из могикан» — великого защитника высших ценностей исчезающей христианской культуры, другие уверены, что его концепция, напротив, подменяет ключевой протестантский принцип «оправдания верой» принципом «оправдание сомнением» и тем самым провоцирует нерелигиозные интерпретации биб-

67

ТИМАШЕВ лейских понятий. Как бы то ни было, система Тиллиха оказала громадное воздействие на развитие современного богословия, прежде всего на различные версии т. н. теологии контекстуальной (см. Теологии родительного падежа), на воззрения Дж. Робинсона, X. Кокса и других протестантских теологов. Проницательно и драматично Тиллих обозначил судьбы идеи Бога в современной культуре. Нет такой конкретной сферы жизни, повторяет он, которую невозможно соотнести с безусловным, с Богом, поэтому человек никогда не должен терять мужества. Красноречива концовка книги «Мужество быть» (1952): «Мужество, принимающее тревогу отсутствия смысла на себя, — вот фаница, до которой способно дойти мужество быть. По ту сторону — только небытие. А внутри него все формы мужества восстановлены в силе Бога, который над Богом теизма. Корень мужества быть — тот Бог, который появляется, когда Бог исчезает в тревоге сомнения» (Избранное, с. 131). Соч.: Избранное. Теология культуры. М, 1995; Систематическое богословие, т. 1—2. СПб., 1998; Систематическая теология, т. 1—3. М.— СПб., 2000. Лит.: Лёзов С. В. Теология культуры Пауля Тиллиха.— В кн.: Тиллих П. Избранное. Теология культуры, с. 461—471; Зоткина О. Я. M этому испытанию никогда не приходит конец...» — В кн.: Тиллих П. Систематическая теология, т. 3, с. 381—398. Л. Н. Митрохин ТИМАШЕВ Николай Сергеевич^ (21) ноября 1886, Санкт- Петербург — 9 марта 1970, Нью-Йорк] — русский социолог, правовед, историк политической мысли. Родом из знатной семьи, окончил Александровский лицей, затем изучал юриспруденцию в Страсбургском университете. Вернувшись в Россию, преподавал в Петроградском университете, был профессором Петроградского политехнического института (1916—20). В 1921 эмигрировал в Чехословакию, с 1936 в США, где выдвинулся в число крупнейших американских социологов, несколько лет работал в 1арвардском университете сП,А. Сорокиным. Большой резонанс вызвала его книга «Великое отступление» (The Great Retreat. N. Y, 1946), в которой он на основе анализа экономического роста и динамики социально-политической структуры России в 1890—1913 обосновал вывод о том, что, не будь революции 1917, Россия к 1940 вошла бы в круг наиболее развитых стран мира. Соч.: Право как коллективно-психологическая реальность.— «Труды русских ученых за границей». Берлин, 1923, т. 2; Развитие социологии права и ее сфера.— В кн.: Современная социологическая теория. М., 1961; An Introduction to the Sociology of Law. Cambr. (Mass.), 1939; Three Worlds: Liberal, Communist and Fascist Society. Milwaukee, 1946; Sociological Theory, its Nature and Growth. N. Y, 1954; War and Revolution. N.Y., 1965. В. П. Филатов «ТИМЕЙ» (Tuxaioc, f\ Пергфлотах;, qnxjiKOc, подзаголовок: «О природе, физический») —диалогПлатона. Написан, вероятно, в 60—50-е гг. 4 в.; относится к числу поздних произведений Платона. Название носит по имени пифагорейца Ти- мея, от лица которого ведется рассказ о происхождении и устройстве космоса. Одно из немногих сочинений Платона, представляющее собой не диалог, а монолог, и притом не от имени Сократа. Это не случайно, ибо Сократ у Платона доказывает бесполезность космологии и физики и невозможность достоверного знания в этой области (см., напр., «Фе- дон», 96а-99е). В «Тимее» неоднократно подчеркивается, что и данное рассуждение об устройстве вселенной есть «правдоподобный миф» (eiKac Axryoc — трижды), «вероятное сказание» (ешйс jroeoc — десять раз), а не истина в последней инстанции. Именно поэтому рассказчик позволяет себе не искать истину апофатическим путем в диалектическом споре, а предлагает догматическое учение. Ему предпослан своего рода пролог (17а-27Ь), где собеседник Тимея и Сократа Кри- тий рассказывает об Атлантиде. Мир, согласно «Тимею», существует не сам по себе, а сотворен благим и разумным Богом. Единственная причина его творения — то, что это хорошо. Бог создал мир не из ничего, а из хаоса. Творение заключалось в том, что он «привел из беспорядка в порядок... все видимые вещи... пребывавшие не в покое, но в нестройном и беспорядочном движении» (29е— 30а). «Космос» (мир) означает на греческом языке «порядок, красота». Мир — единствен, ни двух, ни множества миров быть не может (доказательства: 30e—31b). Наш мир — наилучший из возможных миров, «ибо невозможно... чтобы тот, кто есть высшее благо, произвел нечто, что не было бы прекраснейшим» (30а). (Что Бог — причина всякого бытия — есть именно высшее благо, доказывалось в «Государстве», кн. VI.) Поскольку из всех видимых форм прекраснейшая — шар, то мир имеет форму шара. Поскольку «творение, наделенное умом... прекраснее... лишенного ума, а ум отдельно от души ни в чем обитать не может», постольку мир есть одушевленное разумное шарообразное животное. Ему «надлежало быть телесным, а потому видимым и осязаемым» (31Ь). Тело его не подвержено болезни и дряхлению, поскольку вне его ничего нет и оно не принимает извне ни пищи, ни дыхания, а внутри себя оно находится в совершенном равновесии (33а—Ь). Вселенское животное смертно в принципе, ибо было однажды рождено; но никогда не умрет, ибо создатель его никогда не захочет его уничтожения в силу своей благости. Оно са- модовлеюще и ни в чем не нуждается. «Из семи видов движения» мировое животное наделено лишь одним, «который ближе всего к уму и разумению: ...оно равномерно вращается на одном месте, в самом себе». Оно весело и счастливо, ибо не одиноко, но постоянно общается с самим собой, познает самого себя и ведет с собой дружбу (в себя оно включает все мыслимые роды живых существ, подобных ему, т. е. состоящих из тела и души). Творец «даровал ему жизнь блаженного бога» (34Ь). Мировая душа, созданная Творцом (Демиургом) прежде мирового тела (ибо она важнее, следовательно, старше, чем тело), имеет числовую структуру и создана из смешения рационального и иррационального начал. Она — источник движения космоса. Рациональное, правильное круговое движение мировой души видимым образом манифестируется движением небесной сферы — неподвижных звезд; а иррациональное — движением планет. Тело космоса помещается внутри души, которая облекает его снаружи. «В центре [тела] Построявший дал место душе, откуда распространил ее по всему протяжению и впридачу облек ею тело извне» (34Ь). То обстоятельство, что душа — мира ли, человека, животного — помещается Платоном не глубоко внутри, в мозгу, в сердце, в шишковидной железе, где ищет ее Новое время, но снаружи, становится понятно, если вспомнить, что душа есть «форма» тела, его «вид» (и то, и другое по-гречески efooc). Тело космоса составлено из четырех первоэлементов, или стихий (axoixeia), находящихся между собой в пропорциональных отношениях. Элементы: огонь, воздух, вода, земля — имеют математическую структуру. Единица каждого элемента представляет собой правильный многогранник: земля —

68

ТИПИЧЕСКОЕ куб, огонь — тетраэдр, воздух — октаэдр, вода — икосаэдр; пятый из возможных правильных многогранников, додекаэдр, «бог определил для Вселенной» (55с; позднее Аристотель назовет пятый элемент, огонь небесной сферы, эфиром). Многогранники в свою очередь сложены из простейших элементов — треугольников двух видов, равносторонних и равнобедренных прямоугольных (53d—57d). T. о., все тела имеют структуру чисто математическую, ибо ни треугольники, ни многогранники у Платона, по-видимому, не обладают плотностью, тяжестью или непроницаемостью — тем, что отличает математические тела от материальных в обычном смысле слова. Это вполне согласуется с тем, что Платон, впервые вводя в «Тимее» понятие материи, характеризует ее как пространство (х<ора), a также с критикой Аристотеля, утверждающего, что Платон, как и пифагорейцы, сводит всю физическую реальность к числовым соотношениям. В «Тимее» Платон впервые излагает свою метафизику, или учение о началах, систематически (27d—28b; 48e—52d). «Есть бытие, есть пространство и есть возникновение; и эти три отличались друг от друга еще до рождения неба» (52d); «бытие» — это вечные, неизменные, самотождественные умопостигаемые идеи, или «умопостигаемый космос», послуживший образцом (ларабе^уц«), на который взирал Бог-Демиург, создавая наш мир. «Возникновение» — это вся эмпирическая область, воспринимаемая чувствами, но не мыслимая умом; все зримые и осязаемые существа и вещи, рождающиеся и погибающие, но никогда не существующие в подлинном смысле слова. «Пространство» — это то, на чем, как на воске, отпечатлеваются идеи, в чем возникают эмпирические вещи; это их «Мать» и «Кормилица», субстрат четырех элементов, недоступный ни чувствам, ни уму, но лишь некоему «незаконнорожденному умозаключению». Это платоновская материя, называемая также «необходимостью»; мировая энтропия, источник тленности и бессмысленности в эмпирическом мире, источник всего, что отличает наш дольний мир от его горнего вечного образца. В отличие от пространства, которое онтологически предшествует миру как его необходимое условие, время рождается позже космоса-неба, ибо время, в понимании Платона, есть вращение небесной сферы. Оно, как и сам чувственный космос, есть подобие идеального образца — «подвижный образ вечности», «движущийся от числа к числу» (37d). «Тимей», как наиболее систематическое и догматическое изложение платоновской философии, возбуждал наибольший интерес комментаторов, начиная с античных и средневековых платоников (комментарии Прокла, Галена, Калкидия и Гильома Коншского). В 20 в. своего рода комментарий к «Ти- мею» написал В. Гейзенберг, провозгласивший, что после создания квантовой механики физика впервые за две с лишним тысячи лет вернулась к учению Платона о математической структуре материи-пространства. Рус. пер. В. Н. Карпова (1879), Г. В. Малеванского (1882), С. С. Аверинцева (1972). Комментарии: Procli Diadochi in Platonis Timaeum commentaria, ed. E. Diehl, vol. 1—3. Lpz., 1903—06 (франц. пер. и комм. A J. Festugiere, 5 vol. P., 1966—68); Galeni compendium Timaei Platonis... ed. P. Kraus, R.Walzer. L., 1951; Porphyrii in Platonis Timaeum commentariorum fragmenta, ed. A R. Sodano. Napoli, 1964; Timaeus a Calcidio translatus commentarioque instructus, ed. J. H. Waszink. L.—Leiden, 1962, 2 ed. 1975; Plutarchi Chaeronensis De animae procreatione in Timaeo.— Moralia, vol. 6. Lpz., 1965; Guillaume de Conches, Les Gloses sur le Timee, ed. E. Jeauneau. P., 1965. Лит.: Рожанский И. Д. Платон и современная физика.— В сб.: Платон и его эпоха. К 2400-летию со дня рождения, отв. ред. Ф. К. Кес- сиди. М, 1979, с. 144—171; Григорьева Н. И. Парадоксы платоновского «Тимея»: диалог и гимн.— В кн.: Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981, с. 47—96; Бородай Т. Ю. Понятие материи в «Тимее» Платона и способы его выражения.— В кн.: Актуальные проблемы классической филологии. М., 1982; Она же. Платоновский демиург — образ или категория? — В кн.: Античная культура и современная наука. М., 1985, с. 31—36; Sachs Е. Die funf platonischen Korper. В., 1917; CornfordF. M. Plato's Cosmology. The Timaeus of Plato transi, with a running commentary. L., 1937; Fackelday H. Zut Einheit des Platonischen Timaios. Koln, 1958; WyllerE.A. Der spate Piaton. Hamb., 1970; Brisson L. Le meme et l'autre dans la structure ontologique du Timee de Platon. Un commentaire systematique... P., 1974; Baltes M. Die ^ltentstehung des platonischen Timaios nach den antiken Interpreten, Teil 1. Leiden, 1976; Gloy K. Studien zur platonischen Naturphilosophie im Timaios. Wurzburg, 1986; Interpreting the Timaeus — Critias: proceeding of the IV Symposium Platonicum selected papers, ed. by T. Calvo, L. Brisson. Sankt Augustin, 1997; PergerM. von. Die Allseele in Platons Timaios. Stuttg.—Lpz., 1997; Sayre K. The role of the Timaeus in the development of Plato's late ontology.— «Ancient Philosophy» 1998,18, p. 93—124. См. также лит. к ст. Платон. Т. Ю. Бородай ТИМОН (Ttu?v) из Флиунта (ок. 315—225 до н. э.) — греческий сатирический поэт и философ, последователь скептика Пиррона. Его свидетельства о Пирроне (который сам ничего не писал) прямо или косвенно влияют на всю традицию античного пирронизма. В своем наиболее известном сочинении «Силлы» (ZiAAoi, «Сатиры» — ср. одноименное произведение Ксенофана, которому подражает Тимон) он «вышучивает догматиков с помощью пародий. В первой из них он ведет речь от своего лица, во второй и третьей — в виде диалога: он будто бы расспрашивает Ксенофана Колофонского о каждом из философов, а тот ему отвечает» (Diog. L. DC 111); так обсуждается более 30 философов, из которых только Пир- рон представлен с безусловным почтением. Авл Геллий сообщает, что в «Силлах» Тимон «поносил философа Платона и обвинял его в том, что он за большие деньги купил книгу с изложением пифагорейского учения и скроил из нее знаменитый диалог «Тимей»». Несмотря на изрядное количество «злословия», популярные в Античности «Силлы» сыграли важную роль в самоопределении пирронизма и установлении им своих философских истоков (каковые были усмотрены в Ксенофане, элеатах, Демокрите, Протагоре). Другая философская поэма Тимона, «Образы» ('IvOc&iioi), посвящена возвеличиванию нравственного совершенства Пиррона. Тимон написал также несколько прозаических сочинений: «Пифон», «О чувствах» и «Против физиков», где обсуждал технические вопросы скептического учения (утрачены). Фрагм.: Di Marco M. (ed) Timone di Fliunte: Silli, introd., edizione criti- ca, trad, e comm. Roma, 1989; Diels H. Poetarum Philosophorum Fragmenta. В., 1901, p. 173—206; Long A. A., Sedley D. N. The Hellenistic Philosophers. Cambr., 1987. Лит.: Brunschwig J. Once Again on Eusebius on Aristocles on Timon on Pyrrho.— Idem. Papers in Hellenistic Philosophy. Cambr., 1994, p. 190— 211; Long A. A. Timon of Phlius: Pyrronist and Satirist.— «Proceedings of the Cambridge Philological Society» 1978, 204, p. 68—91. M. А. Солопова ТИПИТАКА - см. Трипитака. ТИПИЧЕСКОЕ (от греч. титюс — образец, отпечаток, форма) — категория научно-философской мысли, играющая наиболее существенную роль в эстетике, где обозначает специфически-реалистический способ и результат художественного обобщения, ориентированного на изображение средствами искусства характерных, существенных черт и признаков

69

типология жизненных явлений и предметов. Метод такого познания в искусстве обозначается понятием «типизация», а результаты — «художественные типы». Термин «типическое» прочно утвердился в эстетике реализма 19 в. (В. Г. Белинский, И. Ън, Г. Брандес и др.), вобрав в себя влиятельные идеи предшествующих периодов развития эстетической мысли: аристотелевскую идею о художественном воспроизведении явлений и персонажей путем соединения того, что в них есть и было, с тем, что могло бы быть «по вероятности или необходимости»; гегелевское толкование «идеальных» образов как носителей человеческих возможностей в их предельном развитии; требование эстетики классицизма, согласно которому частное, индивидуальное должно быть подчинено общему и целому; просветительскую апологию «нормального», «естественного» как основы искусства. По известному определению Ф. Энгельса, «...реализм предполагает, помимо правдивости деталей, правдивое воспроизведение типических характеров в типических обстоятельствах» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 37, с. 35). Типическое в эстетике реализма — это синоним и высшей степени характерности, и художественной правдивости, и смысловой (идеальной, духовной) обобщенности и наполненности образов и произведений искусства. Типическое в искусстве существенно отличается как от типового в реальной действительности, т. е. всего усредненного, безликого, «статистического», так и от научно-логического и социологического применения данного термина. В науке и социологии типическое есть результат абстрактного конструирования и моделирования наиболее общего из множества однородных объектов, событий и явлений, при котором индивидуальное своеобразие типологизируемых вещей и свойств в лучшем случае подразумевается, а на деле погашается, снимается (См. Типология). В искусстве, напротив, художественное абстрагирование и индивидуализация, т. е. передача всей полноты и своеобразия типизируемых характеров и событий, являются условием и нормой воспроизводства действительности, чем в значительной степени определяется собственно эстетическая значимость и ценность произведений и образов. И. В. Гете видел задачу поэта в умении схватить особенное и, поскольку оно содержит в себе нечто здравое, воплотить в нем всеобщее. Следовательно, обобщение и индивидуализация в искусстве — не два обособленных и внешних по отношению друг к другу момента или стадии творческого процесса, а единый творческий акт художественного постижения действительного, подтверждение наличия и развитости самой способности образного мышления. Типическое и типизация обладают определенными особенностями и по-разному осуществляются в различных эстетических системах и художественных практиках. Несмотря на заострение и преувеличение, активно используемое в реалистическом искусстве для усиления выразительности образа, типическое здесь противостоит обеим крайностям — как идеализации, предельности мысли и воображения, так и подчеркнутой «натурализации», сводящей типическое к похожести, «правдоподобию». Подтверждая и демонстрируя универсальные возможности искусства в познании и постижении действительности, типическое в различных модификациях по-своему фиксирует и кристаллизует особенности эстетических и нравственных воззрений, социальной практики той или иной эпохи. Различие в характере типизации отмечал, напр., А. С. Пушкин, сопоставляя «типы одной страсти» в произведениях Мольера с многосторонними в своей жизненной полноте характерами в творчестве Шекспира и отдавая предпочтение последнему. В результате типизации могут возникать образы- символы, представляющие собой продукт особой разновидности художественного обобщения (см. Символ, символизм), когда тот или иной характер или тип личности, сохраняя свои исторические черты, претендует на универсальную значимость и ценность (Дон Кихот, Гамлет, Дон Жуан, Фауст и др.). Принцип типизации, широко представленный в эпической и драматургической литературе, театре и киноискусстве, живописи и скульптуре, по-своему проявляется и в чисто выразительных видах художественного творчества (лирическая поэзия, музыка, танец, архитектура), обращенных преимущественно к сфере человеческих переживаний и чувств. В. И. Толстых ТИПОЛОГИЯ (от греч. пжос — отпечаток, образец, форма) — 1) метод научного познания, в основе которого лежит расчленение систем объектов и их группировка с помощью типа, т. е. обобщенной, идеализированной модели. Типология используется в целях сравнительного изучения существенных признаков, связей, функций, отношений, уровней организации объектов, как сосуществующих, так и разделенных во времени; 2) результат типологического описания и сопоставления. Проблемы типологии возникают во всех науках, которые имеют дело с крайне разнородными по своему составу множествами объектов (как правило, дискретных) и решают задачу упорядоченного описания и объяснения этих множеств. Будучи одной из наиболее универсальных процедур научного мышления, типология опирается на выявление сходства и различия изучаемых объектов, на поиск надежных способов их идентификации. В своей теоретически развитой форме типология стремится отобразить строение исследуемой системы, выявить ее закономерности, позволяющие предсказать существование неизвестных пока еще объектов. Типология может основываться на понятии типа как основной логической единицы расчленения исследуемой реальности либо использовать иные логические формы. Это, во-первых, классификация, цель которой сводится к построению иерархической системы классов и их подклассов на основе некоторых признаков, как присущих самим объектам (естественная классификация), так и не свойственных им; во-вторых, систематика, предполагающая максимально полную и расчлененную классификацию данного множества объектов с фиксированной иерархией единиц описания; в-третьих, таксономия, в рамках которой специально исследуются и обосновываются принципы рациональной классификации и систематики. Хотя границы между этими формами в значительной мере условны и их применение в той или иной области в большой мере зависит от исторической традиции (напр., в биологии даже типологические задачи в узком смысле слова рассматриваются в рамках таксономии и систематики), тем не менее типология по существу выступает как теория и язык таксономии, а последняя интерпретируется как обоснование систематики и анализ ее языка и методов. По способу построения различают эмпирическую и теоретическую типологию. В основе первой лежит количественная обработка и обобщение опытных данных, фиксация устойчивых признаков сходства и различия, находимых индуктивным путем, систематизация и интерпретация полученного материала. Теоретическая типология предполагает построение идеальной модели объекта, обобщенное выражение признаков, фиксацию принципов таксономического описания множества изучаемых объектов (таких, напр., как гомологичес-