История происхождения зла в мире — нравственного зла и физических и душевных страданий, данная в третьей главе книги Бытия, представляет новый, третий удар по языческой мифологии. По мифологическим сказаниям, страсти и пороки, а с ними и страдания, присущи богам; среди них взаимная борьба, измены, убийства; существует религия, признающая, что есть бог добра, есть бог зла; но так или иначе, а зло изначально; отсюда — страдания — нормальный закон жизни; и нет пути к подлинному нравственному совершенству. Не то говорит нам Библия. Бог зла не сотворил. Что сотворено, то по своей природе «все добра зело». Грех вошел в мир через соблазн: потому и называется он грехом, т. е. ошибкой в направлении, потерей пути, отклонением воли в ложную сторону. За грехом пришло страдание.

Автор «Премудрости Соломоновой» говорит: «Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия, и все в мире спасительно, и нет пагубного яда, нет и царства ада на земле» (Прем. Сол. 1:13-14); «Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью дьявола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его» (Прем. Сол. 2:23-24)

Но нравственный закон не уничтожается от падения человека. Он продолжает светить, различие между добром и злом не потеряно. Человеку представляется возможность возвращения к потерянному богатству. Путь к нему лежит через ту покаянную скорбь, которая представлена в конце третьей главы кн. Бытия, в картине изгнания из рая, скорбь, ведущую к нравственному очищению и возрождению. Отсюда, из последних стихов 3-ей главы кн. Бытия, открывается даль светлого горизонта Нового Завета, спасения рода человеческого, через пришествие Искупителя мира, от нравственного зла, а с ним — от страданий и смерти.

Таким образом, история грехопадения имеет исключительно важное значение для понимания всей истории человечества, находясь в прямой связи с Новым Заветом. Возникает прямая параллель между двумя событиями — грехопадением Адама и пришествием Сына Божия на землю, и она всегда в мысли христианской, в целом и в частностях. Христос именуется Вторым Адамом, древо креста противопоставляется древу падения. Сами искушения Христа в пустыне от дьявола отчасти напоминают искушения от змия; там — вкусите от плода и будете, как боги; здесь — если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Для истории грехопадения отцы Церкви предпочитают прямое, буквальное понимание. Однако и здесь так тесно сплелся элемент реальный, прямого смысла, со скрытым духовным, что нет возможности их разъединить. Таковы, например, таинственные названия «древа жизни» и «древа познания добра и зла». И Церковь, радуясь спасению во Христе, обращает свои взоры к тому же «древнему Раю», видит херувима, поставленного при изгнании Адама у дверей рая, уже отступившим от охраны древа жизни, и пламенное оружие уже не препятствующим входу в рай. И покаявшийся на кресте разбойник слышит слова Распятого Христа: «Днесь со Мною будешь в Раю».

О НАЧАЛЬНОМ ПЕРИОДЕ жизни человечества книга Бытия говорит чрезвычайно кратко. Период до потопа, после истории Авеля и Каина, почти ограничен одним родословием, одними именами. Подсчитав годы жизни допотопных патриархов, получаем приблизительно период в 1600 лет. Эта много-вековая история занимает всего лишь одну 4-ую главу. Видим отсюда, как Моисей оберегает свой рассказ от произвольных народных или мифологических сказаний. Несомненно, для родословий Моисей имел источником древнейшие, конечно, очень краткие записи, местом происхождения которых была Месопотамия. Ибо человечество, от начала своего бытия, берегло как зеницу ока, свою историю. Роды берегли память о своих родоначальниках, но история вся могла выразиться только в одном — сохранении имен и лет жизни! В современных раскопках Месопотамии обнаруживаются клинописи, восходящие к третьему тысячелетию до Рождества Христова, это значит за несколько сот лет до жизни Авраама. Но и помимо записей древность стремилась сохранять из рода в род память великих предков, начальников родов, помогая этому сооружением гробниц и подобных вещественных памятников. После подробного сказания о потопе в кн. Бытия восстанавливается родословная история, обнимая снова почти 2 000 лет. Такое же строгое следование данным неведомых нам источников в перечислении глав родов до Авраама. Эти схемы прерываются двумя сказаниями: 1) о потопе и Ное и его сыновьях и 2) о построении Вавилонской башни и рассеянии народов.

Если Моисей остановился с подробностями на событии потопа, то, очевидно, он имел для этого основания. Главным основанием было предание о потопе у еврейского народа той эпохи. Оно было принесено евреями в Египет и сохранялось в их среде, тогда как в памятниках самих египтян оно уже было утеряно. Зато с мифологическими прикрасами оно обнаруживается в месопотамских (сумерийских, народа не еврейского) письменных памятниках (в библиотеке Ассурбанипала). Это согласие в основном факте подтверждает память об этом событии в Месопотамии. Учитывая дух языка древности, его понимание вселенной, можно допустить, что выражения в тексте Библии «вся земля … все роды животных» ограничиваются обитаемой страной. Тогда то, что перед глазами, принималось за «весь, все» в относительном смысле. Даже в эпоху Римской империи и раннего христианства разумелась под вселенной та область земного шара, какая была исследована и известна. Впрочем, это только одно из предположений в вопросе о потопе.

Рассказ Моисея о потопе подчинен трем основным идеям, проводимым вообще на протяжении всей Библии: а) пребывания мира под волей Божией, б) бедствия народов, как наказания за их нечестие и в) избранности одного рода, впоследствии народа, как хранителя истинной веры.

Сказание о первоначальном единстве человеческого языка, о построении Вавилонской башни и рассеянии народов — другая подробность среди краткой схемы родословий. Современная археология подтверждает существование Вавилонской башни.

Дойдя до времени Авраама, книга Бытия начинает последовательный исторический рассказ. Отсюда начинается уже история еврейского народа. Она продолжается в других четырех книгах Пятикнижия, а затем в исторических книгах Ветхого Завета, отчасти в книгах пророков и в конце приближается ко временам Нового Завета.

Археология дает богатый материал параллельно библейской истории, начиная от времен Авраама. Еще несколько десятилетий назад библейская критика проводила теорию, что книга «Бытия» представляет сборник благочестивых легенд. Последние археологические раскопки берут книгу Бытия под свою защиту. Их открытия одно за другим подтверждают библейские сказания. Они показывают глубокую древность названий и обычаев, упоминаемых у Моисея. Таковы имена самого Авраама (Абам-рам), Иоакова (Иаков-Эль): они встречаются как личные имена в древней Месопотамии. Имена предков и родных Авраама находят себе соответствие в названиях городов, так как названия давались городам по именам их основателей. В свою очередь, с городов они переносились на лиц, из них происходивших. Так в названиях городов установлены имена: Фарра (отец Авраама), Серух (дед Фарры), Фалек (их предок), Нахор и Аран (братья Авраама), а Харран — область в Месопотамии, из которой они вышли.

Найденные в Месопотамии «таблицы Нузи» освещают нравы и обычаи того времени, например на факт, что Авраам до рождения Исаака имел мысль усыновить домочадца Елиазара. Другие факты — это продажа первородства Исавом, благословения патриархов перед смертью, история и терафимами (идолами, унесенными Рахилью от своего отца Лавана). Конечно, более поздние эпохи дают и больше археологического материала. Естественны также недоумения в согласовании частностей. Общий вывод будет тот, что и в заглавии одной немецкой книги: «А Библия все-таки права». Один из американских археологов-библеистов вывел заключение: «Нет сомнения теперь, что археология подтвердит существенную историчность ветхозаветного предания».