Этим утром он был в худшем настроении, чем обычно, но Вирджиния решила это игнорировать.

— И даже если бывают, — продолжала она, — вы не тот человек, который может ими страдать.

— Пожалуйста, объясните, — мрачно произнес Девлин, — чего ради мы затеяли этот разговор.

Вирджиния чувствовала себя так, словно делит карету со львом, который может при малейшей провокации отгрызть ей голову.

— Ну, до Лимерика еще не меньше часа, мы сидим в маленькой карете, и я стараюсь быть вежливой.

— В этом нет надобности.

— И вы не присоединились за ужином к вашему брату и ко мне вчера вечером, — добавила она.

— Я хотел позволить вам вкусить последнюю пищу наедине, — усмехнулся он.

Вирджиния моргнула:

— Вы серьезно?

— Мой брат влюблен в вас, Вирджиния. После трогательной сцены вчера вечером даже вы не можете в этом сомневаться.

Она затаила дыхание:

— Что?!

Девлин невесело улыбнулся:

Неужели он подслушивал их беседу с Шоном на террасе перед обедом?

— Какой сцены?

Девлин разразился грубым смехом:

— Сцены, когда вы держали моего брата в объятиях — или он держал вас?

— Вы шпионили за нами? — крикнула Вирджиния, выпрямившись и чувствуя, что ее щеки краснеют.

— Я ни за кем не шпионил, — резко сказал он. — Я хотел подышать воздухом, но вы оба были так поглощены друг другом, что я решил не выходить наружу. Это был великолепный вечер для влюбленной пары.

Вирджиния выпучила глаза:

— Как много вы слышали?

— Я ничего не слышал. Вы наслаждались его поцелуями? — внезапно осведомился Девлин.

Она понимала, как это могло выглядеть для него — как если бы они были любовниками в продолжительном объятии.

— Что произошло вчера вечером между мной и Шоном, — с трудом вымолвила Вирджиния, — не ваше дело.

— Но я глубоко и искренне одобряю вас обоих, — сказал он.

Вирджиния вспомнила, как Девлин говорил, что Шон влюблен в нее, — и был прав. Она уставилась на него. Неужели он ревновал? Вирджиния едва не рассмеялась. Ревность результат привязанности или любви, а этот человек не любил ее нив коей мере — хотя Шон с этим бы не согласился.

— Шон всего лишь мой друг, — осторожно сказала она. — Очень близкий друг.

Девлин иронически хмыкнул. Его лицо было так напряжено, что кожа, казалось, могла треснуть.

— Но вы правы, — продолжала Вирджиния. — К сожалению, он питает ко мне очень сильные чувства, на которые я не могу ответить.

— Почему?

— Почему? — Вирджиния сердито сжала кулаки. — Я не шлюха! Или вы действительно забыли, что лишили меня девственности?

Их глаза встретились, и Вирджиния подумала, что Девлин, к сожалению, куда больше контролирует свои эмоции, чем она.

— Как я мог забыть, — осведомился он, — когда вы постоянно мне об этом напоминаете?

Ей хотелось ударить его, но она сдержалась.

— Думаю, та ночь предотвратила любую мою возможность влюбиться в Шона.

— Почему?

— Почему?

В голосе Вирджинии звучало недоверие.

— Да, я спросил почему. Прошлое нужно похоронить, Вирджиния, и очень скоро вы сможете отправиться куда пожелаете. Вам было очень жаль покидать Аскитон — и Шона.

Вирджиния колебалась, все еще недоверчивая, обиженная и сердитая. «Он неравнодушен к вам. Это притворство».

Она не могла, но хотела верить Шону. Но если это правда, почему он делал это? Почему толкал ее к своему брату?

— В Аскитоне есть магия, Девлин, — вздохнула Вирджиния. — За пять месяцев, проведенных там, я стала чувствовать его своим домом.

Взгляд серых глаз Девлина было невозможно прочесть. Затем его рот скривился в пародии на улыбку.

— Ну, это хорошо. Потому что, когда выкуп будет уплачен, вы сможете вернуться туда, если захотите.

— Вами движет вина? — спросила она. — Вы надеетесь, что ваш брат расчистит путаницу, которую вы создали?

— Довольно! — резко сказал Девлин.

— Это так, верно? — воскликнула Вирджиния. — У вас все-таки есть сердце! Шон говорит, вы сказали, что сожалеете и что даже заслужили пощечину. Значит, вы знаете, что вели себя чудовищно. Но вы никогда не предложите брак — не то чтобы я этого желала! — поспешно добавила она. — Однако для вас было бы очень удобно, если бы это сделал Шон! Вы могли бы забыть, что был день, когда вы стали человеком, от которого отказалась бы ваша мать…

Девлин схватил ее за плечи: