Шрифт:
Из уважения к ребятам постарше Каринка какое-то время терпела Славикову вакханалию, предпочитая уступить аксакалам возможность расправиться с безумным горнистом. Но на седьмой день у сестры сдали нервы, и она сняла Славика метким выстрелом из рогатки, оборвав его опус на самом душещипательном месте. Контуженный Славик выронил горн, а потом три дня ходил с залепленной пластырем здоровенной шишкой на макушке и дудел значительно тише обычного.
За Славикову шишку поплатились старшие отряды. По горячим следам лагерь построили на плацу, и Гарегин Сергеевич, гневно чеканя шаг и сверкая по-военному очами, прочитал короткую лекцию о возмутительном факте членовредительства в рядах советских пионеров.
– Пусть тот, кто это сделал, выйдет на шаг вперед. Это будет поступок настоящего мужчины, – сверлил переносицы мальчиков немигающим взглядом команданте Гарегин Сергеевич. Старому вояке и в голову не могло прийти, что его племянника покалечила девятилетняя девочка!
– Или накажут всех! – взывал к совести проказника начальник лагеря.
Юноши сопели, разводили руками и пожимали плечами. Так как добиться признания не удалось, старшие два отряда приговорили к недельному дежурству в столовой.
– И пусть это вам будет уроком, ясно? – грохотал Гарегин Сергеевич.
– Ясно, – раздавался в ответ пубертатный козлетон.
– Может, надо было признаться? – сокрушалась потом Каринка.
– Ты что, с ума сошла? – выпучились мы с Манькой. – Гарегин Сергеевич обязательно нажаловался бы маме с папой. Вот бы тебе тогда влетело!
Вечером мы вырыли небольшую ямку за забором и спрятали там Каринкины рогатки.
– Понадобятся – вытащишь, – кряхтела Манька, утрамбовывая ладошками землю. – А то если их найдут в вашем чемодане, то сразу поймут, кто покалечил Славика.
Вообще нами никто особо не занимался. Ни тебе развивающих игр и викторин, ни развлечений, ни заезжего киномеханика с истертой пленкой индийского кино. Будни в лагере протекали одинаково. В семь ноль-ноль – подъем, далее – зарядка, завтрак, уборка в комнатах. Купание в речке, обед, тихий час. Полдник, прогулка младших отрядов по лесу под нервные окрики пионервожатых, ужин, сон.
Вот вам приблизительное описание одной нашей прогулки.
Поляна в лесу
Взмыленные пионервожатые
Дети
– Все на месте?
– Все!
– Никто не отстал?
– Никто!
– Радуемся природе и не уходим в лес! Слышали???
– Товарищ Анжела, а Само откусил кусочек гриба!
– Само, выплюнь мухомор, он ядовитый!
– Я голодный!
– Скоро вернемся в лагерь, и ты сможешь поужинать.
– Буэ, на ужин манная каша!
– Нельзя так говорить. Манная каша – очень полезная еда.
– Буэ! – хором.
Прошли две секунды.
– Товарищ Карен, а Гарика укусила пчела!
– Ааааааааа! – ор Гарика.
– Гарик, у тебя нет аллергии на пчелиный яд? Гарик, не ори, отвечай мне на вопрос.
– Ааааааааа!!!!!!!!!!
– Товарищ Карен, он пухнет на глазах.
– Девочки! – отчаянный крик в сторону пионервожатых. – Если у ребенка отекло лицо, а глаза превратились в щелочки – это как понимать?
– Срочно в лагерь! Ему надо снимать аллергический шок!
Товарищ Карен взваливает на плечо Гарика и галопом припускает к лагерю.
– АаАаАаАаАа!!! – надрывается Гарик.
Вожатые какое-то время нервно прислушиваются, как, по мере удаления, ослабевает Гариков крик.
– Фух, – выдыхают они.
Через две секунды.
– Товарищ Маргарита, а Эдик свои козявки ест! И еще какие-то ягоды с этого куста поел. Это что за ягоды? Небось ядовитые?
– Эдик!!!! Выплюнь немедленно! У тебя живот будет болеть!!!!
– А желуди есть можно?
– Не знаю. Наверное, можно. Только они горькие.
– Ничего. Я поем.
Через две секунды.
– Товарищ Анжела, а Седа провалилась ногой в какую-то яму и выбраться не может.
– Ыаааааааа! – плач Седы.
– Да что за наказание такое! Что за дети такие! Чтоб я еще раз согласилась на практику в пионерлагере! Так, внимание! Строимся, погуляли – и ладно, возвращаемся обратно.
– Но мы только что пришли!
– Пришли и ушли. Кому сказано строиться?!
Ну и так далее.
А вообще-то вожатые у нас были хорошие, только немного бестолковые и напуганные ответственностью, свалившейся на их плечи. Товарищ Маргарита, например, воровала в столовой для нас хлеб и допоздна, лежа на дальней незанятой кровати, слушала детские страшилки. И пугалась больше всех.