Манюня сидела на унитазе и рыдала в три ручья.

– Ты чего? – испугалась я.

– Нар-каааа, смотри, у меня на руках волосики появились!

– Где?

– Вот тут и вот тут, – протянула мне руки Манька, – видишь?

Я пригляделась. Действительно, Манины ручки покрылись редким золотистым пушком.

– Ой-ой-ой, – причитала моя подруга, – вот я волосатая!!!

– Да ничего ты не волосатая, смотри, у меня на руках такой же пушок, видишь? – сунула я ей под нос свою руку.

Но Маньку так просто не остановить. Если Манька начала плакать, то она выплачет себе все глаза. Вот и сейчас она гудела так, что слезы лились водопадом.

– Не верююю тебе, ты вреооооошь!

– Клянусь! Вот тебе крест, – неумело потыкала себя вокруг живота я.

Манька для порядка поплакала еще чуть-чуть, потом утерла слезы и вцепилась в мою руку.

– Ну да, и у тебя есть волосики, – вздохнула она, – надо что-то придумать, так нельзя.

– А чего придумать?

– Сейчас побреем руки.

– Чем? – испугалась я.

– Старой папиной бритвой.

Она натянула трусы, пустила воду и со скорбным видом намылила руки. На попе у Манечки розовел след от ободка унитаза. Я потыкала в него пальцем.

– Чего это ты? – обернулась она.

– У тебя на попе след остался. Не болит?

– Неа, – повертелась вокруг своей попы Манька, – чешется. Жалко, у меня сзади нет глаз, а то я бы тоже увидела, чивой там у меня.

– Девочки, а что это вы тут делаете? – заглянула в ванную Ба.

– Манька на унитазе сидела, а я рядом стояла, – отрапортовала я.

Ба пощупала Манин лоб.

– Ты плакала, Мария?

– Нет, мне просто мыло в глаза попало, когда я умывалась, – мигом нашлась Манька.

Я вздохнула с облегчением. Если Манька снова виртуозно врет, значит, она уже поправилась.

– Ладно, марш в спальню, не бегай по дому в нижнем белье. А я попозже принесу тебе пустого чаю с сушками. Ничего больше ты сегодня есть не будешь!

– Можно я пойду домой? – спросила я. Пустого чаю с сушками мне категорически не хотелось.

– Не уходи, ну пожалуйста, – захныкала Манька, – Ба, скажи ей, я больнаааая, а она хочет меня бросить! Чтобы я одна страдаааалааааа! Вот предательницаааа!!!

– Нарка, у нас на ужин блинчики с мясом. Останешься? – хитро прищурилась Ба.

– А как же чай с сушками?

– Чай с сушками Мане, ей ничего есть нельзя. А тебе я блинчиков нажарю. Ну как?

– Ура! – запрыгала я.

– Вот и хорошо, – хмыкнула Ба. Она отконвоировала нас в спальню, уложила Маню в постель, подоткнула со всех сторон одеяло, а мне вручила томик братьев Гримм.

– Прочти ей эту сказку, – ткнула наугад в содержание.

– Хорошо.

– И смотрите у меня, – рыкнула грозно.

– А мы чего, а мы ничего, – заблеяла я.

Как только Ба ушла на кухню жарить блины, мы с подругой снова выползли из спальни. Прокрались по стеночке в ванную, бесшумно заперлись на задвижку и вытащили стаканчик со старыми бритвенными принадлежностями, который за ненадобностью убрали на дальнюю полку. Намочили помазок, потыкали им в мыло и намылили руки. Потом аккуратно побрили друг друга. И ни разу не поранились.

– И чего это папа так плохо брился? – удивлялась Маня. – То тут лицо порежет, то там. А мы раз – и справились.

– Усы брить будем?

– Конечно, будем. И усы, и бороду. Лучше брить сейчас, чтобы потом не быть как этот, как его, ну дядька с бородой!

– Ленин?

– Ну да. Только Маринка его как-то по-другому называла. Закрой глаза, чтобы мыло случайно не попало, – строго сказала Манька и принялась наносить пену мне на лицо.

– А лоб брить будешь? – промычала я, стараясь не разжимать губ.

– Конечно, буду, ты только не дергайся.

– Брови не трогай.

– Сама знаю!

И она за считаные секунды побрила мне лицо.

– Умывайся, теперь ты меня будешь брить.

Итого минут за двадцать мы привели себя в подобающий для будущих польских красавиц вид и вздохнули с облегчением.

Бриться нам очень понравилось. Это было совсем не больно и даже весело. Поэтому мы на радостях решили еще Манькиного плюшевого зайца побрить. Хотелось знать, как вообще выглядят голые зайцы.