Но старик угомонился, и эхо затихло.

– Ох! Любую главу! – повторил он, всхлипывая от смеха. – Кто бы мог подумать! Любую главу! Ну что ж, иди сюда, маленький самонадеянный Йозеф… И, прошу тебя, прочти мне любую главу.

Не веря своему успеху, я приблизился к старику. Он положил книгу на стол и указал повелительным жестом:

– Приступай!

С величайшей осторожностью я открыл ее и перелистнул первую, чистую страницу. На второй был изображен странный рисунок, и, зачарованно заглядевшись на него, я не сразу услышал, что Якоб монотонно повторяет:

– Читай, читай, читай, читай, читай… Да читай же!

Склонившись над текстом, я собирался прочесть его, и тут осознал, что слова написаны на незнакомом мне языке! Отчего-то я совсем не ожидал этого и растерялся. Одна страница, вторая, третья… Везде непонятные буквы и удивительные изображения. Однако у меня не было времени присматриваться к ним.

– Простите, господин Якоб! Но я не знаю этого языка. Что за народ говорит на нем?

– Языка… – пробормотал он. – Если бы все было так просто, мой глупый Йозеф! Если бы она была написана на незнакомом тебе языке! Разве в этом случае потратил бы я десять лет своей жизни, пытаясь разобрать, о чем в ней говорится? О, нет! Но тебе-то откуда это знать? Разве ты можешь угадать, что таит в себе эта рукопись…

– И что же? – охрипшим от волнения голосом спросил я.

Но Якоб не ответил. Он раскачивался в кресле из стороны в сторону, будто совершая заклинания, и впрямь пугающе похожий на колдуна.

– Десять лет… – твердил старик, забыв обо мне. – Те двадцать страниц, что я переписал тогда, когда в первый раз увидел ее – я бился над ними все это время, но не приблизился к разгадке ни на шаг! А она была сокрыта от меня. Если бы не шторм… но потом я уговорил их идти к побережью. Случайность? Нет! Само провидение вело меня! Я уже догадывался, где нужно искать ответ – на той странице! Не зря она ярче всех запала мне в память, когда я листал манускрипт… Когда началось сражение, я был не готов. Вмешательство! Кто мог предотвратить его?! Двое утонули, еще один бежал, и я остался один… Но он был еще жив, когда я забрал у него книгу. Помню его дыхание… взгляд… До смерти не забудутся мне эти глаза! Но я был уже готов, да, готов! Я был уверен – нет, я знал, где искать! День за днем, ночь за ночью, ощущая себя слепцом, что вдруг прозревает по воле божьей… Это ли не чудо?! И когда оно исполнилось, на мою душу снизошел покой. Богатство? Все истлеет и станет пылью! Но постичь тайну, ощутить себя первым, кто прочел все от начала до конца и понял смысл… Давно ли Анна спрашивала меня, куда мы поедем? А между тем она теперь далеко, а я иду за ней следом, подбирая лепестки давно опавших цветов.

Затаив дыхание, я слушал бред Якоба, пытаясь вычленить из него зерна смысла. Тщетно! Кое о чем я мог догадаться, но домыслы не подводили меня ни на шаг ближе к цели.

– Язык книги сложен и странен, и, не зная ключа, невозможно разгадать его. Но если она так уж нужна тебе, Йозеф, ты можешь забирать ее, – закончил старик, пробуждаясь от своих воспоминаний.

– Что?!

– Она ни к чему мне больше. Мне нет надобности держать у себя перед глазами то, что уместилось в моей голове.

Остолбенев, я смотрел на человека, отдающего мне величайшее сокровище. Нет, это невозможно! Он глумится надо мной!

– Вы в самом деле готовы отдать ее мне? – чужим, осиплым голосом выговорил я.

– Почему бы и нет, если ты готов заплатить?

– Заплатить?!

– Чш-ш! Не кричи! Вспугнешь летучих мышей, мой шумный Йозеф, а они когтисты и глупы, как тот матрос, что пытался сбежать… Кости его я потом нашел и… а впрочем, неважно.

Злая ухмылка появилась на лице старика. Я смотрел на него во все глаза, ощущая себя выбитым из седла. Так он готов продать мне рукопись? Пусть меня прокрутит на вертеле дьявол в аду! – но к чему же деньги тому, кто уподобился Мидасу?!

Я не успел задать и одного вопроса: Якоб поднялся из кресла, прижимая книгу к груди, и взглянул на меня сверху вниз.

– Лишь то, что дорого дается, ценится нами, – строго сказал он. – Подумай, что ты готов отдать мне взамен за манускрипт? Я пожертвовал многим, но лишь сейчас понял, в чем было значение моей жертвы. Достанься манускрипт мне даром, и нас ждали бы чудовищные потрясения. Я не допущу этого, передавая его в следующие руки!

Он отвернулся, готовясь уходить, но я вскочил и преградил ему путь.

– Назови свою цену! – дрожащим голосом потребовал я. – Назови же! Я готов отдать тебе все, что у меня есть! Даже…

– Господин Якоб, вы здесь? – послышался тонкий голосок, и Молли вбежала в комнату, вся красная от жара кухонной печи. – Господин Якоб, я лишь хотела…

Она увидела меня и осеклась. Видно, что-то было в моем облике такое, что выражение ее лица с удивленного сменилось на испуганное. Попятившись, она хотела выйти, но старик остановил ее.

– Что? – совсем другим голосом, не тем, что разговаривал со мною, а старым и скрипучим, спросил он. – Что ты хотела, девочка? А тебе что здесь надо?!

В первый миг я не понял, к кому он обращается. И лишь когда крепкий палец больно ткнул меня в грудь, я перевел взгляд со служанки на Якоба.

Он свирепо смотрел на меня, прищурив глаз.

– Кто позволил тебе находиться здесь? Убирайся!

– Но вы только что говорили, что…

– Вон! Тебя наняли, чтобы залатать крышу в сарае, а ты вынюхиваешь по всему дому?! Может быть, ты соглядатай?

– Клянусь вам, нет!

Старик, раздув ноздри, шагнул на меня, но тут вмешалась Молли: