— Все нормально, Бес, — успокоила Быстрые Глазки. — Мы пройдем мимо рифов.

— Да, нормально, — согласился с ней я и вдруг, что-то будто толкнуло меня изнутри. — Право руля, мать твою! Рулевой, право руля! Ветер справа — нас несет на рифы!

Рулевой, перепуганный моей командой, а за все время до того, командовал я нечасто, круто заложил руль и я бросился к нактоузу.

— Так держать! — завопил я, увидев, по стрелке компаса что отклонились достаточно вправо. — Убереги нас Боги, попасть на рифы!

Еще час прошел в напряженном ожидании, когда никто на палубе не мог вымолвить ни слова.

— Шум! Волны! Прибой! Скалы! — завопили все разом, когда откуда-то слева из ночи послышались столь характерные звуки.

— Молчать, мать вашу! — закричала Глазки и для верности ударила в рынду.

В зловещей этой тишине мы шли под всеми парусами и звук прибоя все более и более оказывался у нас за кормой.

— Мне просто повезло, — признался я своей рыжеволосой подруге, когда прошел еще час. — Мы миновали рифы, Глазки, представляешь?

— Представляю, — улыбнулась она. — Ты молодец, Бес! Кривой, старина, а ну-ка, дай ребятам по добавочной чарке вина! Они этого заслужили, а ночь еще долгая!

Команда встретила предложение радостным ревом.

— Иди спи, шкипер, утром ты нам понадобишься, — приказала рыжеволосая.

— Пошла к демонам, — усмехнулся я. — Что бы я пропустил ночь нашего успеха? Трина, доченька, дай-ка мне отвара!

Трина, которая все это время помогала нашему коку и подносила пиратом настой отбивающей сон и добавляющей сил травы, моментально оказалась рядом:

— Тебе нравится, папочка?

— Умница. Капитан, сейчас мы примем левей, — предложил я.

— Ты — шкипер, тебе виднее, — усмехнулась Глазки.

Изменив курс и еще немного сократив, по моим представлениям, путь до Скалистой крепости с замиранием сердца ждали мы утра, опасаясь преследования вражеской эскадры, но, когда взошло светило, единственный парус на горизонте был белым и находился чуть правее того курса, которым следовали мы сами.

Без труда мы нагнали судно из нашей собственной ватаги. Те поначалу попытались обороняться, поскольку были мы все-таки на вражеском корабле, чьи паруса черны, как смоль. Когда же недоразумение это выяснилось, они сообщили, что только что выдержали бой с двумя кораблями язычников и теперь идут в Скалистую крепость. Глазки предложила им помощь, но, единственное, о чем попросили наши товарищи по ремеслу морского разбоя, это забрать у них раненых.

— Двум кораблям не следует идти вместе, — мрачно произнес Грат, глава наших дварфов. — Их величество, в мудрости своей, решил, что пусть лучше вражеская эскадра охотится за каждым кораблем в отдельности и теряет время, нежели уничтожит их быстро и доберется до реликвии.

— Эта реликвия настолько дорога вам, что ты спокойно оставишь своих соплеменников на этом потерявшем ход корабле? — спросил я его. — Корабле, который уже никак не сможет защитить себя?

— Святыня, которую мы везем домой, это молот Хелла — Бога, который создал теплые подземные убежища, спасшие наш народ во времена всеобщего оледенения земли, — сжав кулаком свою бороду сказал Грат. — Чужестранец, не рви мне сердце, но ради такой великой цели мне приходится жертвовать жизнями своих братьев, находящихся на борту этого судна.

— Пусть будет так, — согласился я. — Это ваша вера и плохой буду я тебе товарищ, если начну оспаривать приказы твоего короля. В конце концов, кто я — просто наемник, за золото прикрывающий грудью нечто, что мы должны уберечь.

— Оставь все это, достойнейший Бес В Ребро, — тихо сказал Грат глядя на далее и далее удаляющийся от нас корабль, — быть может, будет повод доказать мне, что любой из тех, кто делит со мной такие опасности, как сейчас, дороже мне даже собственного короля. Но есть король, и есть нечто большее. И, коль скоро, молот Хелла должен вернуться на родину, я и мои братья положим за это собственную жизнь.

Всю правоту его слов я понял позже, когда узнал, что на оставленном нами судне действительно были его родные братья.

Наш же корабль благополучно добрался до Скалистой крепости, где на рейде стояла «Милашка», доставившая в дварфские земли и их короля, и их столь давно с нетерпением ожидаемую святыню.

Мы подождали своих товарищей еще неделю, но, в конечном итоге выяснилось, что из семи кораблей нашей ватаги уцелело только три. Мои товарищи по пиратскому ремеслу не очень огорчались — доля каждого из нас возросла вдвое. Вот только у меня никак ни шло из головы встреченное нами в море судно. То судно, на котором плыли братья нашего Грата.

Король дварфов сдержал свое слово и расплатился с нашей ватагой, как обещал. Доля выживших увеличилась тем более, чем меньше в живых осталось членов ватаги, поэтому пираты не слишком горевали о погибших.

Нам с Быстрыми Глазками досталось по двести пятьдесят золотых, Крикуну еще сотня, а Трине — пятьдесят.

— Эх, знала бы это твоя матушка, которая продала тебя за пять сребряков, — усмехнулся я, когда мы получили деньги на руки.

— Ох, а знала бы она, что Трина иногда выделывает своим ротиком, — тайком от брата хихикнула Быстрые Глазки.