Ох уж мне эти маги Черного круга.

Ничего не умеют сделать толком.

Или я выпущу шнур, на котором висит девушка.

Конечно, выбирать я не собирался. Просто слегка жаль было чародея, оставшегося в ловушке. А стоя на коленях, и взмахивая прошибленной головой, я понял, что никакого решения я не принял, – веревка-то все едино приделана к моему браслету, а вот булавки я уже отпустил.

Прощай, Ледовой.

Воин снова поднял дубину, чтобы размозжить мне голову.

Это был высокий полукентавр, с телом человека и лошадиными ногами, – но было их только две, как у сатира или минотавра. Зато на шее и голове росла конская грива, и нос широкий и плоский, – словно у жеребца.

Ах ты красавчик…

Я выбросил вперед руку. Оружия у меня не было, но хороший клинок, – дело наживное. Мои губы прошептали краткое заклинание, и острый короткий меч появился в ладони.

Нет, прямо в животе у полукентавра.

Слегка подумав, я удлиннил меч вдвое. Резко рванул рукой. Выдернуть клинок из тела противника я не мог. Лежа на полу, это не очень удобно. Поэтому просто повел им в сторону, – и адамант легко рассек тело полукентавра, выйдя из окровавленного бока.

Мне в лицо ударил фонтан горячей крови.

Ну замечательно.

Девушка пыталась выбраться из колодца.

А ей неплохо бы сесть на диету, да… Я всегда удивлялся, как Франсуаз может бесшумно двигаться, и скользить по тонкому льду, даже не хрустнув ни разу, – и в то же время, ест за шестерых по десять раз в день.

Но фигурка у нее хоть куда, с этим не поспоришь.

Справа от меня появился второй кентавр. Я полоснул его по ногам, потом всадил клинок прямо в шею. Мне пришлось упираться ногами в стену, чтобы проще было вытащить девушку. Сбоку появились еще двое; один занес алебарду, и я вскинул меч, чтобы блокировать удар.

Мой клинок дрогнул, потом исчез.

Я увидел, как улыбается татуированный страж.

Лезвие алебарды было от меня в паре дюймов. Я рванулся в сторону, но было чересчур поздно. Еще секунда, – и тяжелая сталь рассечет мне голову, от одного острого уха до другого.

Алебарда замерла.

Задрожала, послышался хруст костей и скрежет зубов.

Гигатский топор отлетел в сторону, и надо мной нависло лицо Ледового.

– Ты еще живой, эльф?

Мифриловая ловушка сработала.

Стоило мне отпустить булавки, как тяжелые лезвия вырвались на свободу, – только затем, чтобы застрять в ледовой стене.

В комнате остались еще два стражника.

Чародей пнул первого в грудь, – теперь на его ногах вновь были тяжелые, кожаные сапоги с алмазной набойкой. Дэв создал их еще на болоте, чтобы не ходить пешком.

Полукентавр вскрикнул, неловко взмахнул руками, – и кубарем полетел прочь, прямо в потайной коридор.

Он поскользнулся на льду, и со стоном поднялся на ноги.

Чародей улыбнулся.

Прозрачные стены стаяли, покорные его воле. Лезвия сомкнулись, и десять мифриловых челюстей разорвали полукентавра в клочки. Несколько мгновений они оставались сцепленными, и вязкая кровь вытекала из древнего механизма.

Потом разошлись, и нашим глазам предстали растерзанные куски человека, лежавшие на алом полу.

– Нравится мне здесь, – сказал Ледовой.

Второй полукентавр замахнулся тяжелой пикой.

Чародей Холода едва успел увернуться. Демонесса выросла перед стражником, и вырывала оружие из его рук; потом с силой ударила головой в лоб.

Воин покачнулся, сделал шаг назад, потом еще один, и упал в колодец.

Пару секунд ничего не происходило; затем я услышал громкий, полный ужаса крик, и кровавый фонтан поднялся над ямой в полу.

Люк закрылся.

Чародей холода развернулся, и швырнул Орб в деревянного стража. Волна мороза захлестнула его, и татуированный треснул, рассыпавшись кучек щепок.

– Ладно, господа, – пробормотал я. – Пора взглянуть на Книгу Отчаяния.

Мне не спалось.

Я спустился на кухню, проверить, – не растаскала ли местная шелупонь пирожные, что остались с приема. Эклеров не было, но я нашел пару слоек, с хреном и солеными яблоками.

В углу прятался маленький погребок.

Осмотрев запасы, – я удивился, как Френки здесь не спилась. В бочках побулькивал гномий эль, настоенный на мифриле. На полках лежали бутылки с вином из заморских стран; при этом на одну порцию уходит две, а то и три страны. Рядом был песчаный коньяк из пустоши гоблинов, и наливка из банановых корок.