Она ему нужна. В этом она уверена. И он нужен ей. Она постарается завоевать его любовь и восстановить доверие.

После ухода Сары Дэмьен не мог работать. Она вернулась, а он, вместо того, чтобы обрадоваться, так безобразно с ней обошелся. Но ведь ее исчезновение испугало и измучило его, а неубедительные объяснения разозлили, потому что ему нужны правдивые ответы. После всего, что их сблизило, ее ложь неприемлема, а она, черт возьми, лжет. Даже если бы он не нашел в комнате наверху ее странные вещи, он все равно понял бы, что это все увертки — ее выдают глаза, интонации. Где она была? Уйдет ли опять? И почему не говорит правду?

Эти тревожные мысли прервал резкий стук в дверь. Он сказал «войдите», надеясь, что она вернулась. Но обернувшись, увидел с разочарованием, что в комнату вплывает его тетка.

— Да, тетя Олимпия?

— Доброе утро, Дэмьен. Могу ли я с тобой поговорить?

— Конечно. — Дэмьен пошел к столу и предложил Олимпии сесть в кресло. Они сели, и он спросил: — О чем вы думаете, тетя?

— О мисс Дженнингс.

— Вот как.

Олимпия выпрямилась.

— Ты не считаешь ее поведение безответственным, мягко говоря?

— В каком смысле? — помрачнел Дэмьен.

— Ну как же, эта девица исчезла на три дня, не оставив даже записки, где она. Я считаю, что это предосудительно — разрешить ей вернуться к своей работе.

Дэмьен помрачнел еще больше. Хотя боль, вызванная исчезновением Сары, еще не прошла, и он еще не разобрался в своих чувствах, он не мог позволить тетке хулить ту, кого он любит. Он ответил холодно:

— Без сомнения, Сару выбило из колеи сообщение о внезапной болезни подруги. Я уверен, что она собиралась объяснить все запиской, но, скорее всего, поспешный отъезд…

— Ты хочешь сказать, что на самом деле веришь в эту странную историю с Новым Орлеаном и больной подругой?

— Разве у вас есть основания не доверять ей?

Олимпия нерешительно кусала губы.

— Так что же?

Олимпия подошла к окну, шелестя тафтяными юбками. И сказала, стоя спиной к Дэмьену:

— Племянник, когда мисс Дженнингс впервые появилась здесь, я навела справки.

— Что вы имеете в виду? — напряженно спросил он.

Вздохнув, Олимпия повернулась к нему.

— Как я уже тебе сказала, туалет, в котором мисс Дженнингс прибыла сюда, был более чем странным, чтобы не сказать большего. Она с самого начала вызвала у меня подозрения, поэтому я вскоре написала м-ру Рильо в Новый Орлеан насчет этой особы.

— И что?

— Два дня тому назад он отписал мне, что никогда не слыхал о Саре Дженнингс.

— Что?! — Дэмьен вскочил.

Олимпия сделала шаг вперед, в глазах ее сверкало торжество.

— М-р Рильо действительно нашел художника для работы у нас, но этот несчастный молодой человек схватил желчную лихорадку и через месяц умер. М-р Рильо добавил, что с тех пор ищет ему замену, но, к сожалению, не нашел.

— Понятно, — пробормотал Дэмьен, запустив пальцы в волосы.

— Теперь, раз ты убедился, что она нас обманула, — жестко продолжала Олимпия, — ты, разумеется, ее уволишь?

— Нет, — холодно ответил Дэмьен, — об этом не может быть и речи.

— Но эта девица — самозванка, — негодующе воскликнула Олимпия.

— Она высоко профессиональный художник.

— Возможно, но это не меняет дела. Она явилась сюда обманным путем.

Дэмьен пожал плечами с показной беспечностью.

— Сара, возможно, знала молодого человека, который умер, или слышала от кого-то об этом деле. Может быть, она просто решила воспользоваться случаем.

— Тогда она, по меньшей мере, хваткая особа. — Возмущенная Олимпия поднялась. — Полагаю, ты немедленно рассчитаешь мисс Дженнингс и найдешь другого художника.

Дэмьен в ярости стиснул зубы.

— Тетя, вы отдаете себе отчет в своих словах? Вы понимаете, что Сара с виртуозным совершенством овладела стилем Винси? Вы понимаете, что у нас практически нет никаких шансов найти другого художника с такими же возможностями?

Олимпия подошла к нему и взяла его за руку. Она говорила настойчиво, в ее карих глазах были и боль, и тревога.

— Дэмьен, я заметила, что вы с ней проводили много времени вместе. Я знаю таких женщин: ей нельзя доверять. Может, она и закончит свою работу, а может, и нет. Но, во всяком случае, она скоро уедет, и я не вынесу, если ты опять будешь мучиться.

Дэмьен вырвал свою руку и подошел к окну.

— Уедет мисс Дженнингс или останется, — сказал он, стоя к ней спиной, — это ее дело, не так ли? Что же до меня, то я, тетя, уже не дитя. Я уже давно сам могу разобраться во всех своих делах — и в своих терзаниях тоже.