— Пойдем, моя мама угостит нас обедом.

Мама просто физически неспособна приходить вовремя. Эта неспособность — неотъемлемое свойство ее существования, и она настолько сильна, что опоздал автобус. Не мог не опоздать. Так мы с Полом оказались на скамейке возле автостанции, под мягкими лучами яркого осеннего солнца.

— Как это у тебя получается?

Пол пытался писать на руке. Ручка была с кнопкой; Пол постоянно щелкал ею и тряс ручку, словно выбивал из нее дурь. Вместо букв у него выходили только точки.

— Пишешь будто хот-догом!..

Мимо нас проносились машины. Автобуса все не было.

— Я тебя просвещу. Готовься к откровению.

Он отдал мне ручку и показал на тыльную сторону моей ладони:

— Напиши «гей».

Я занес ручку над кожей:

— А я и не знал, что все так серьезно. Конечно, моя привлекательность не знает границ, однако…

Пол расплылся в такой широкой улыбке, что я увидел ее даже боковым зрением.

— Не-е-е-ет! У нас есть приглашенные музыканты. Вернее, приглашенный преподаватель по гобою. В общем, на этой неделе она наконец приехала. Знаешь, как ее зовут? Аманда Гей!

Я присвистнул:

— Не может быть.

— Я тоже сначала не поверил. Представь, каково ей в школе приходилось.

Я написал на руке «костер».

Пол издал возмущенный шум:

— Ну вот! Почему у тебя она пишет? Никаких точек!

— Эх ты, гений. Кожу надо лучше натягивать, — сказал я и проиллюстрировал свои слова, написав собственное имя и заключив его в кружок.

Он отобрал у меня ручку, натянул кожу на руке и тоже написал «костер».

— Почему «костер»?

— Хочу вставить сцену с костром в «Балладу».

— Тогда придется что-то придумывать со сценическим огнем. Слишком сложно… или будет дурацки выглядеть… Разве что огонь на спирте… — Пол посмотрел мимо меня. — Эй, к нам идет девчонка, с которой ты учился.

Я застыл, не желая поворачиваться:

— Пол, не шути так. Думаешь, она меня заметила?

— Уверен.

— Привет, — сказала за моей спиной Ди.

Невольно всплыли ее слова: «Я вспомнила Люка, как он целовал меня».

Я мрачно взглянул на Пола, надеясь, что он прочтет в моем взгляде «спасибо, что предупредил», и поднялся, сунув руки в брюки, чтобы стать к ней лицом.

— Привет, Пол, — сказала Ди. Пол смущенно опустил глаза. — Можно мы с Джеймсом минутку поговорим?

— Я жду маму, — пробормотал я, ощущая, как желудок сворачивается в тугой комок. Мысли путались. Смотреть на Ди было больно.

— Я знаю. Моя мама сказала, что передала с ней вещи. Она — моя мама, не твоя — мне позвонила: мол, слышала по радио объявление о заторах на дороге, поэтому я знаю, что она еще не скоро приедет. Я сейчас про твою маму… — Ди чуть пожала плечами и выпалила: — Вот я и приехала на церковном автобусе — решила предупредить тебя, что она опаздывает.

— Я подожду здесь, — предложил Пол.

— Спасибо, товарищ, — саркастически произнес я. Ну хоть будет кому передать маме мой прах, когда Ди испепелит остатки моего самоуважения. Мгновение я обдумывал, могу ли я сказать «нет». — Ладно, пойдем.

Пол состроил мне печальную гримасу, и я пошел по тротуару вслед за Ди. Мы шли в гору по направлению к центру Гэллона. Она молчала. Я увидел через квартал музыкальный магазин Эванса-Брауна. Интересно, там ли волынщик Билл? А может, когда меня нет, он исчезает, как Нуала? Я смотрел в витрины, наблюдая, как растягиваются и сжимаются наши отражения. Сунув руки в карманы, опустив плечи… одинокий остров, до которого без лодки не добраться.

— Я ужасно себя чувствую, — наконец сказала Ди.

Это прозвучало эгоистично. Наверное, она поняла, потому что поспешно добавила:

— Я плохо с тобой поступила. Я… я каждую ночь плачу, когда думаю о том, что все между нами испортила.

Я промолчал. Мы проходили мимо магазина мужской одежды. В его витрине красовались головы-манекены в шляпах, и на мгновение мое отражение оказалось одетым в котелок.

— Я… мне так жаль… Я не хочу, чтобы между нами все было кончено. Со мной что-то неправильно…

Она еще не плакала, но в голосе слышалась дрожь. Я смотрел на трещины в асфальте. Там колонной маршировали муравьи. Интересно, к дождю? Мама когда-то рассказывала, что муравьи ходят по прямой, чтобы оставлять следы из запахов, ведущие к дому. Чем плотнее колонна, тем сильнее запах. Тем легче вернуться.

Ди внезапно остановилась, дернув меня за руку:

— Джеймс, пожалуйста, скажи что-нибудь. Пожалуйста. Мне… мне непросто было решиться. Скажи хоть что-нибудь!

В голове толпились слова, но я не мог их произнести. Я видел резкие очертания букв, сотни символов, составляющих слова, которые нужно записать. Ди до боли сжимала мою руку и смотрела на меня глазами, в которых уже блестели слезы, а я стоял, не в силах вымолвить ни слова.