В нем ее сила. Она держала его руку, она сжимала его запястье. Наконец ребенок сделал последнее усилие и вырвался в этот мир.

Она прогнула спину и услышала тоненький плач. Сначала слабый. Затем все более громкий и настойчивый.

– Это мальчик!
– сказал доктор.

Мери и Гэс посмотрели друг на друга, улыбнулись и заплакали.

Гэс никак не мог прийти в себя от неожиданности произошедшего. Он смотрел на крошечного малыша, завернутого в нежно-голубое одеяло и лежащего на руках Мери, и ему было трудно поверить, что все это правда, что он настоящий.

Естественно, он чувствовал, как ребенок двигается. Умом он всегда понимал, что внутри Мери был этот... этот человечек... который ждет своего времени и который станет достаточно сильным, чтобы принять этот мир на своих условиях.

Но он был таким крошечным, этот человечек.

Таким невероятно маленьким. И таким прекрасным.

Настоящее чудо.

– Он истинный подарок, - хрипло сказал Гэс.

Все, что произошло, было подарком. Не только ребенок, но и то, что Гэсу позволено находиться здесь, разделять эту радость, на которую он не имеет права, на которую, естественно, никогда не надеялся и которой не ждал.

Гэс никогда раньше не испытывал чувства робости. Сейчас он понял, что это такое.

Мери поглаживала нежный светленький пушок на головке ребенка, который однажды превратится в волосы.

– Назовем его Джонатаном, - мягко произнесла она.

Это имя выбрали Рут и Джефф.

– Что означает «божий дар», - сказала она Гэсу с сияющими глазами.

– Это имя длиннее его самого, - с нежностью произнес Гэс.

Он поднялся и встал рядом с кроватью, чтобы посмотреть на них обоих. Затем наклонился и прикоснулся губами к се лбу.

– Его следует назвать даром Мери.

Мери слабо улыбнулась.

– Наверняка его будут дразнить на школьном дворе.

– Он может пользоваться своими инициалами. Нет ничего плохого в М.Г. Он может говорить им, что назван в честь машины.

– Как ты?

Гэс состроил гримасу.

– Я не был назван в честь машины.

– А я так и не думала.
– Она очень быстро разузнала, что его второе имя Август. Он не мог заставить себя назвать ей свое первое имя.

– Не Додж? Не Даймлер?
– дразнила она.

Он покачал головой.

– Ты когда-нибудь скажешь мне?

– Если ты выйдешь за меня замуж.
– Слова вылетели сами по себе.

Казалось, весь мир внезапно замер.

Мери пристально смотрела на него. Она выглядела смущенной. И потрясенной.

И Гэс, понимая, что сказал это не вовремя и слишком поспешно, готов был тут же пойти на попятную.

– Ты знаешь, что я хочу жениться на тебе. Я говорил тебе, что люблю тебя. Всегда любил. Я просто раньше не понимал, что это значит. Признаю, что немного запоздал. Ну, может быть, слишком запоздал. Но когда я что-то узнаю, это остается со мной навсегда. Ты веришь мне?

Мери не ответила. У нее сдавило горло, губы дрожали. Она опустила голову, чтобы смотреть на ребенка, а не на Гэса.

Отсутствие ответа тоже ответ. И к сожалению, он его услышал.

Гэсу стало трудно дышать, как будто ему ударили под дых.

– Хорошо. Я понял, - через силу произнес он. Затем коснулся рукой ее волос.
– Отдыхай, - сказал Гэс, - поспи немного. У тебя был тяжелый день.

С болью в сердце он повернулся и медленно вышел из палаты.

Она хотела сказать «да».

Мери знала, когда смотрела, как он уходит, что хочет выйти замуж за Гэса Холта. Хочет, чтобы они вечно были вместе. Она хотела позвать его, но не смогла.

Мери еще теснее прижала к себе Джонатана и молча заплакала.

Она не отдаст Гэсу свое сердце. Однажды она уже сделала это.

Если уж он изменился, то и она тоже. Мери уже не та юная наивная дурочка, что раньше.

Ее охватил страх.

Это было самое лучшее Рождество.

Так сказали Рут и Джефф.

Они привезли Джонатана в дом Мери в рождественское утро. Оживленные, веселые, радостные.

– Как-никак семья, - сказала Рут.

Они и были семьей. И Мери была ее частью. Важной частью.

Но не неотъемлемой.

Через день Рут, Джефф и Джонатан должны полететь домой в Финикс, и Мери вернется к своей прежней жизни.

В некотором смысле.