— Он что-нибудь сказал? — поинтересовался Сейлор.

Лула покачала головой и принялась поправлять прическу. Она взяла сигарету, затянулась и бросила ее в унитаз. Горящий кончик оставил коричневый след на белом фаянсе. Лула облизала кончик пальца и потерла унитаз, но пятно не отошло.

— Да нет вроде бы, — произнесла она. — Ничего такого не припоминаю.

Лула спустила воду в туалете и смотрела, как водоворот подхватывает и уносит окурок.

— Что он сделал потом? — спросил Сейлор.

— Положил руку мне на блузку спереди.

— А что сделала ты?

— Уронила желе на пол. Помнится, я подумала, что мама бы очень расстроилась, если бы это увидела. Я наклонилась, чтобы вытереть, и дядюшке Пучу пришлось убрать руки. Он позволил мне вытереть блузку и выбросить грязную салфетку в мусор, а потом снова взялся за дело.

— Тебе было страшно? — спросил Сейлор.

— Даже не знаю, — ответила Лула. — Понимаешь, это же был дядюшка Пуч. Я знала его лет с семи. Я не могла поверить, что это происходит на самом деле.

— Ну и как он в итоге тебя трахнул? Прямо там, на кухне?

— Нет, он сгреб меня. Он был низенький, но сильный. С жутко волосатыми руками. У него были усики, как у Эррола Флинна, [5] такая узенькая щеточка над верхней губой. В общем, он оттащил меня в комнату для прислуги, которой никто не пользовался с тех пор, как Эйбилин пару лет назад сбежала, чтобы выйти замуж за Харлана, шофера Сэлли Уилби, и уехала жить в Тупело. Мы сделали это там, на старой кровати Эйбилин.

— Мы сделали? — изумился Сейлор. — Что ты хочешь этим сказать? Разве он не принудил тебя?

— Да, разумеется, — сказала Лула. — Но он был очень нежным, понимаешь? Я хочу сказать — да, он меня, конечно, изнасиловал, но мне кажется, насиловать тоже можно по-разному. Я не хотела, чтобы он это делал, но мне кажется, все было не так уж страшно.

— Хорошо было?

Лула положила расческу и посмотрела на Сейлора. Он раскинулся голый на кровати, и член у него стоял.

— Это тебя мой рассказ так завел? — спросила она. — Поэтому ты хочешь послушать?

Сейлор рассмеялся:

— А что я могу поделать, лапочка? Он сделал это один раз или несколько?

— Один, все закончилось очень быстро. Я ничего особого не почувствовала. Я ведь уже потеряла невинность в двенадцать лет, случайно, когда резко спустилась на водных лыжах на озере Ланье во Флори-Бранч, в Джорджии. Поэтому не было ни крови, ничего такого. Дядюшка Пуч просто встал, натянул брюки и ушел, оставив меня там. Я лежала на кровати Эйбилин, пока не услышала, как он уезжает. Вот это было хуже всего — лежать и слушать, как он уезжает.

— А что ты сделала потом?

— Кажется, вернулась на кухню и доделала сандвич. Может, перед этим сходила пописать.

— И ты никогда никому об этом не рассказывала?

— Только тебе, — ответила Лула. — Дядя Пуч больше никогда ничего такого себе не позволял. Никогда не прикасался ко мне. А на Рождество я всегда получала от него чудесные подарки — шубки, украшения. Три года спустя он погиб в автокатастрофе, когда отдыхал в Миртл-Бич. Там и сейчас, по-моему, очень сильное движение.

Сейлор протянул руку к Луле.

— Иди ко мне, — сказал он.

Лула подошла и села на краешек кровати. Левой рукой она взяла его уже обмякший член.

— Это совсем необязательно, детка, — сказал Сейлор. — Я в порядке.

Правой рукой Лула откинула волосы.

— Тебя не спрашивают, Сейлор, — произнесла она. — Я думаю не только о тебе.

Лула посидела с минуту и вдруг расплакалась. Сейлор сел рядом, обнял ее и, не говоря ни слова, принялся укачивать, как маленькую, пока она не успокоилась.

— Я знала, что это должно случиться. Я знала, что как только этот говнюк выйдет из тюряги, начнется веселая жизнь. Чем он ее приворожил? В Луле есть что-то дикое, я не знаю, откуда это взялось. Ты должен найти их, Джонни, тебе придется это сделать. Найти и пристрелить этого парня. Просто убей его, а тело утопи в болоте. Нет человека — нет проблемы.

Джонни Фэррагут усмехнулся и покачал головой:

— Мариэтта, ты же знаешь, я не смогу убить Сейлора.