Артем невольно задумался: можно ли грудь четвертого размера и патологическую боязнь нижнего белья назвать талантами? Хотя, вероятнее всего, Наденька была хороша не только этим, раз так долго удержалась рядом с Голицыным – и раз он не хочет просто поменять ее на «модель» поновее.

– Так что мне с ее статьей делать? – на всякий случай уточнил Артем.

– Ох, сказал бы я тебе, что мы с такой мазней в сорок четвертом делали, но сейчас ни к чему это. Люди нынче стали обеспеченные, туалетная бумага, вон, в свободном доступе… Так что выкинь ты все это, не мешкай! Я тебе по другому вопросу звоню, ты уж извини, что так поздно.

Артем невольно перевел взгляд на часы – уже, оказывается, около десяти вечера. В его понимании «поздно» начнется только часа через два-три, и Голицын это прекрасно знал.

– Не беспокойтесь, я вас внимательно слушаю.

– У Наденьки теперь новая, как сейчас принято говорить, фишка: она хочет сама стать редактором.

Артем только усмехнулся. Тут уж повеяло перипетиями сказки о золотой рыбке: скоро Наденька царицею морской захочет стать!

– Ни в одно из уже существующих изданий я ее поставить не смогу, – продолжил Голицын, – она элементарно не справится. Терять бизнес я не хочу, но и Наденька пока что мне не надоела. Поэтому решил я сделать для нее собственное издание – красивый такой глянцевый журнал.

– Неплохой подарок! – присвистнул Артем. Он прекрасно знал, сколько стоит создание нового журнала.

– Это не подарок, Артем, это бизнес, – жестко произнес Голицын. – Не думай, что я затеваю это только ради Наденьки. С тех пор как она стала приставать ко мне с этим вопросом, я изучил рынок. Женские журналы – прибыльное дело.

– Так их ведь и так много! Больше, чем го… хм… натурального удобрения на скотном дворе.

– Так ведь и спрос велик, Артем, вот в чем дело! Главное тут – грамотно все поставить. Я планирую выпускать дорогой журнал, который не затеряется на общем фоне, а имя себе сделает. Понимаешь?

– Понимаю. Удачи вам.

Артем сказал это вполне искренне: с Наденькой во главе журнала удача Голицыну действительно понадобится. Тут дело сложное, трудоемкое, рискованное, а Наденька не похожа на человека, который все это потянет.

– Артем, ты совсем с ума сошел? – обиделся полковник.

– Я с ума сошел?!

– Ты, ты, не я же! Ты что, думаешь, я позвонил, чтобы просто планами своими с тобой поделиться? Как этому, священнику на исповеди? Высоко себя ценишь, мальчик мой!

Постепенно Артем начал понимать, к чему дело клонится, но до конца еще не верил.

– Вы что, собираетесь перевести меня на это дело? Не, я не хочу!

– Почему сразу – перевести? Значит, так, излагаю всю схему, чтобы ты глупости не выдумывал. Я хочу войти в этот бизнес, и – да, я позволю Наденьке немного поиграть в журналиста и редактора. Но ради ее игрищ я не собираюсь рисковать деньгами и своей репутацией. Мне не нужен балласт, который потянет на дно все издательство, мне нужен полноценный, успешный журнал. Поэтому нужен и человек, способный грамотно подойти к вопросу. Поэтому я звоню тебе: из всех моих редакторов ты – наиболее многообещающий, да и самый молодой, что уж тут скрывать.

Артем не поспешил возопить: «Ах нет, я никогда не опущусь до женского журнала!» Он прекрасно понимал, о каких деньгах и о каких возможностях идет речь.

– Молчишь? – судя по тону, Голицын был доволен. – Правильно молчишь, очень правильно. Думай! Я не собираюсь взваливать на тебя всю работу, я намерен собрать команду профессионалов, они и подстрахуют Наденьку. Но на роль главного редактора я хочу поставить тебя. Во-первых, я тебе доверяю как профессионалу, у тебя хороший слог – да, я читаю твои статьи, можешь не сомневаться, читаю. Во-вторых, ты оправдал мое доверие. Ты не думай, что я не замечаю, как Наденька к тебе липнет. Я – старый, но не слепой! Но ее я тоже не виню: тут дело молодое, и тело тоже. Ты молодец, что отстраняешь ее от себя, это я тоже приметил. Мягенько так, осторожно, но четко. Хвалю!

– Служу Советскому Союзу, – фыркнул Артем.

– Не ерничай! Тут еще и «в-третьих» есть – у тебя физиономия презентабельная, глазки голубые, дамочки такое любят. Дадим тебе редакторскую страницу, будешь излагать умные мысли и белоснежной улыбкой сверкать.

– То есть я еще и талисманом журнала стану?

– А то! Гордись.

– Горжусь. Безмерно.

Мнение о том, что только мужчины оценивают противоположный пол исключительно по внешности, явно ошибочное. Артем осознавал, что если все будет так, как хочет Голицын, то его «умные мысли» никто читать вообще не станет – а если и прочитает, то не поймет. Тут вся ставка на фотографию – молодой, успешный, небедный. Правда, женатый… придется все-таки развестись.

– Ну что, согласен? – полюбопытствовал Голицын.

– Пока не вижу причин отказываться.

– Вот и славно. Не бойся, в два раза объем твоей работы не увеличится. Да, за Наденькой придется внимательно следить, чтобы она ненароком прямо в журнал не нагадила какой-нибудь статейкой «в свободных стихах». Это не твоя забота, няньку я ей другую найду. А ты проследишь за журналом в общих чертах, в целом. Я бы, конечно, полностью тебя перевел туда, но в «Эксе» ты нужнее.

– Мне и самому в «Ex officio» интереснее, – признался Артем.