– Мне тебя жалко, – ответила девчонка. – И себя, – уже тише добавила она.

– А чего бы тебе не уволиться? – внезапно повеселел Глеб. – Ты же не по КЗОТу трудишься?

– И куда я денусь? – как будто саму себя спросила девчонка.

– Но откуда-то ты же взялась?

– С Урала, – машинально ответила та.

– Вот туда и денешься.

– Мама была бы рада, – вдруг мечтательно сказала она.

– Ну вот и порадуй ее.

– Она думает, я здесь в училище учусь. Медицинском.

– Ерунда все это, – прервал беседу Глеб. – Скажешь – выперли. В детали не посвящай.

– Пошел ты к черту! – вышла из счастливого сна его собеседница. – Все вы жалостливые!

Но Глеб пошел вовсе не к черту, а к подъезду, в котором жил юрист с сексуально-садистскими наклонностями. За ним, как маленький щенок на поводке, потянулась спутница. Идти ей в подъезд, конечно, не хотелось, ну да никто ее и не спрашивал.

Вышли минут через десять.

Если раньше девчонка была напугана, то теперь просто голову от страха потеряла и, похоже, Железнова боялась не меньше, чем своих бандитов.

– А он не умрет? – уже в машине спросила она.

– Нет, – ответил Глеб. – Размножаться только затруднительно будет. Ну да ему и не следует размножаться.

– Ты псих, да?

– Тут все психи! – неожиданно разозлился Железнов. – Чего тебя здесь держало? Работа нравится?

– А куда мне деваться? У меня даже паспорта нет.

– А где он?

– У «мамочки».

– Поехали к «мамочке».

– Ты точно спятил, – прошептала она.

А Глебу вдруг стало весело. Вот и изменилась его жизнь. Резко.

После таких подвигов лучше здесь не оставаться. Тем более если впереди еще визит к «мамочке».

Судьба распорядилась без его ведома, и это гораздо легче, чем принимать серьезные решения самостоятельно.

– А звать-то тебя как? – наконец спросил он, пристегивая ремень.

– Анюта. А тебя?

– А меня Глеб.

– Очень приятно, – вдруг манерно сказала Аня. Глебу стало смешно. Она немножко обиделась и замолчала.

Операция по изъятию паспорта обошлась без рукоприкладства. «Мамочка», много чего повидавшая в своей многотрудной жизни, только головой покачала.

– Смотри, девка, – многозначительно сказала она на прощание. Без угрозы, скорее – с сочувствием.

– А дальше что? – уже в машине спросила Аня.

– Хороший вопрос, – одобрил Глеб.

– Твой номер они срисовали. Все менты – их. Втравил ты меня, – снова приготовилась плакать девчонка.

– Хочешь – вернись. Сдашь меня – может, простят.

Аня зло посмотрела на своего непрошеного освободителя и замолчала. Всю дорогу до Антона оглядывалась назад, впрочем стараясь делать это незаметно.

Они приехали к дому Безрукова, поднялись в квартиру.

Хозяин уже принял «по первенькой», но был еще вполне вменяем.

Услышав новости, не обрадовался.

– Я хоть и старый, а жить хочется, – честно заметил он.

Глеб успокоил бывшего директора:

– Не волнуйся. Мы через двадцать минут уезжаем.

– Куда? – поинтересовалась Анюта.

– К твоей маме, – сказал Железнов.

Решение пришло просто и естественно. Он отвезет Аню к маме, а себя – в Синдеевку. Между ними всего-то километров триста-четыреста. Для бешеной собаки не крюк.

Что будет после – сказать трудно. Да и не хочется сейчас думать о том, что будет после. Достаточно, что цели на ближайшие дни определены.

Допили чай, распрощались с Безруковым.

Тот расчувствовался. На прощание подарил Глебу теплейшую охотничью доху-овчину. А Анюте – маленькое зеркальце в серебряном ободочке: недосмотр прежней жены.

– Вы поосторожнее, – сказал он. – Эти парни такого не прощают.

– Сошедший с небес змей не боится, – пафосно заявил Глеб. Сам от себя не ожидал.

У двери на лестницу расцеловались, и отъезжающие поспешили занять свои места.

– Это ты – сошедший с небес? – спросила уже в машине Анюта.

– Я, – ответил он.

– Почему?

– Как-нибудь расскажу. Потом, не сейчас.

Аня обиженно фыркнула и отвернулась к окошку.

А еще через сорок минут, обойдя на всякий случай тайными тропами выездные посты, машина уже неслась на восток.

Анюта была явно довольна, хоть и отчаянно боялась бывших работодателей. Запах свободы пьянил девчонкины ноздри.