Сейчас же – официально – владелец комнаты продолжал проживать здесь. Созданию такого впечатления у всех, кто пожелал бы этим интересоваться, успешно служило отсутствие хоть какой-то возможности с улицы увидеть происходящее в доме, равно как и почти полное отсутствие визитеров. На случай, если всё же кому-то нежданному очень хотелось увидеть хозяина, входная дверь была защищена хорошо продуманным и тщательно замаскированным сигнальным заклятием, вдобавок державшим её закрытой столько, сколько потребуется. Несколько взмахов палочкой, чтобы очистить воздух от пыли и зажечь люстру, книга в руках – образ не выходящего из дома мрачного затворника, живущего в «маггловской клоаке» на жалкие гроши, завершен.

На самом деле, даже не будь у него другого жилья, «мрачный затворник» большую часть времени проводил бы в других местах – и вовсе не потому, что ему было плохо или чересчур уж неуютно в своём старом доме. Просто в последние годы, помимо основных, на него было возложено столько дополнительных обязанностей – в диапазоне от приятных до откровенно отвратительных – что стало почти невозможным бывать в любом месте, которое он мог бы назвать – «мой дом».

Два дня назад, выполнив самые срочные поручения и оставив заброшенные комнаты покрываться пылью, их владелец аппарировал к своему новому дому в нескольких милях от Лхена, на северо-западном побережье острова Мэн . Так уж удачно сложилось, что как раз сегодня он, хозяин двухэтажного особняка, построенного в парах сотен метров от полосы прибоя, мог позволить себе отдохнуть. Это не означает, впрочем, что он ничего не делал. Напротив, в нетерпении исследователя, стараясь использовать последние свободные дни, заканчивал расчеты по одному из давно разрабатываемых проектов и ранним вечером 26 августа 1989 года, на ходу додумывая мелкие детали, наконец приступил к экспериментам.

Если бы кто-то мог заглянуть в расположенную в подвале лабораторию, его взгляду предстало бы средних размеров помещение с огромным каменным столом, заставленным ретортами и пробирками в подставках, гладкими и рельефными досками для приготовления ингредиентов. В центре стола и ближе к дальнему от двери краю были укреплены на треножниках два котла разных размеров. Также по столешнице в, казалось бы, хаотическом порядке были разложены многочисленные металлические, стеклянные и деревянные инструменты. У ближнего к входу конца стола, в углу, располагалось единственное кресло, в котором сейчас сидел сам зельевар – темноволосый мужчина, на вид лет тридцати, одетый в чёрную, тяжёлую даже на вид мантию, сейчас сосредоточенно наблюдавший за парами, поднимавшимися из котлов. По замыслу, составам в котлах, прежде чем они обретут окончательную форму, требовалось ещё больше семи часов, и у зельевара было время подумать.

Откинувшись на спинку кресла и постаравшись расслабить мышцы, он прикрыл ладонью уставшие глаза. По привычке начав думать о многочисленных делах, ожидавших его в ближайшее время, недовольно скривил губы и, сделав над собой усилие, попытался подумать о чем-нибудь другом. Перебрав несколько тем и ни одной не удовлетворившись, вдруг вспомнил разговор, услышанный почти неделю назад в магазине «Slug & Jiggers Apothecary» в Косом переулке.

Раскланявшись в дверях со знакомым поставщиком ингредиентов для зелий и пройдя вглубь магазина, он удивился, услышав хорошо знакомые голоса, доносившиеся через приоткрытую дверь, ведущую на склад – первого заместителя Главы Магистрата Гильдии алхимиков и владельца магазина. Заместитель редко покидал здание Гильдии, а владелец занимался в основном поставками и много путешествовал по всему миру. Оба говорили быстрым, приглушенным шёпотом, причём первый явно нервничал:

— Я требую, слышите, Герарт, требую немедленно рассказать, где вы это взяли? Иначе последствия могут быть…

— Понимаю ваше беспокойство, но я ещё не сошёл с ума, чтобы выдавать своего поставщика. Как и полагается по обычаю, я передал Гильдии – заметьте, безвозмездно – по одному экземпляру каждого из полученных предметов для изучения. А мне они стоили очень недёшево! Одиннадцать галлеонов за виал! Семьдесят пять – за весы! Вы когда-нибудь слышали о подобном? А мантия – та самая, которой вы же так восхищались всего пару дней назад – двести двенадцать галлеонов! А всё остальное!..

— За мантию вам заплатили! — возмутился заместитель.

— Да, заплатили! Потому что дарить такие деньги даже для меня невозможно! Но эти вещи стоят таких затрат, даже вы не отрицаете этого! Скоро тридцать лет, как я работаю в этом магазине, но такие чудесные предметы никогда не попадали в мои руки.

— В мои тоже, но…

— Нет, послушайте! Вы изучили виалы и пробирки – заметили, какие они изнутри? Как и чашечки весов, абсолютно нейтральны ко всем известным современной науке алхимическим ингредиентам и составам. Назовите хоть один металл или камень, который может сравниться с этим! Мало того, изнутри они не подвержены трению – а это значит, что не теряется даже капля жидкости! Это… это попросту невозможно! Но я видел их, держал в руках, и даже продал несколько штук. И вы требуете выдать вам моего поставщика?!

— Вы просто хотите стать монополистом!

— Да бросьте, я же говорил, что тот купец работает не только со мной. Но – он особо просил сохранить его личность в тайне. Так что разговор окончен! Я вас провожу…

Размышляя о невольно подслушанном, Северус Снейп всё больше и больше удивлялся. За последние годы не раз появлялись мнимые «чудеса» в зельеварении – их создатели прибегали порой к очень сложным мошенничествам, пытаясь заработать или прославиться – но владельца «Slug & Jiggers Apothecary» он знал много лет, и тот никогда не связывался с подобными шарлатанами. Однако есть непреложные законы, которые не обойти и не нарушить. Достаточно вспомнить базовые свойства зелий – постоянство стабильности в исходном и конечном состоянии, вязкость и консистенция, разность плотности и активности… Не могут существовать абсолютно нейтральные материалы! Не бывает полного отсутствия трения! Наконец, не может существовать…