— Энди Мэлоун, — представился он. — Мы можем поговорить у меня в кабинете.

Я пожал протянутую мне руку и последовал за ним к двери.

Мы прошли по длинному коридору мимо трех автоматов по продаже конфет, одного с безалкогольными напитками и пары комнат отдыха для посетителей участка. В дальнем конце коридора стоял стол регистрации, где пара копов обрабатывали тощего чернокожего паренька. Один коп был белым, другой — чернокожим, у обоих могучие руки и плечи, словно они не вылезали из тренажерного зала. Наверное, если работаешь в зоне боевых действий, приходится иметь устрашающий вид. Белый коп пытался расстегнуть наручники, а черный махал пальцем примерно в двух дюймах от носа паренька и твердил:

— Ты меня слушаешь?

Но мальчонка, похоже, его не слушал и не собирался слушать. Плохие парни всегда так себя ведут.

Мы подошли к двери с табличкой «КАБИНЕТ СЕРЖАНТА», напротив которой стояла пара деревянных скамеек. Войдя в кабинет, Мэлоун закрыл дверь и спросил:

— Кофе хотите?

— Спасибо, не откажусь.

Мэлоун протянул мне картонный стаканчик с кофе и сел за заваленный бумагами стол. Он не предложил ни сахара, ни сливок. Может, у него их не было.

Я уселся на жесткий стул напротив него, и мы, прихлебывая кофе, внимательно посмотрели друг на друга.

— Мой приятель Лу Пойтрас сказал, что вас интересует Чарльз Льюис Вашингтон, — произнес он.

— Интересует.

— Вы частный детектив.

— Точно.

Кофе был горячим, горьким и, судя по всему, сваренным еще утром.

— Удается что-нибудь заработать?

— Ну, на этом не слишком-то разбогатеешь.

Он сделал еще глоток кофе и улыбнулся.

— С тех пор как начались беспорядки из-за Родни Кинга, жена пристает ко мне, чтобы я уволился из полиции. Прошло столько времени, а она все не может успокоиться. — Он тряхнул головой и поставил стаканчик на стол. — Итак, почему вас заинтересовал Чарльз Льюис Вашингтон?

— Его имя возникло в деле, над которым я сейчас работаю, и мне не мешало бы его проверить.

Мэлоун кивнул и отхлебнул кофе из стаканчика. Похоже, его не беспокоил отвратительный вкус. Наверное, привык уже.

— А откуда вы знаете Пойтраса?

— Познакомились во время расследования. А потом подружились.

Мэлоун снова кивнул и откинулся на спинку кресла, которое протестующе заскрипело.

— Лу говорит, вы были во Вьетнаме.

— Да.

Он поставил стакан и скрестил на груди руки.

— Я был там в шестьдесят восьмом.

— А я в семьдесят первом.

Кресло снова скрипнуло. Мэлоун кивнул и задумчиво произнес:

— Когда речь заходит о Вьетнаме, все думают, что это шестидесятые. Многие забыли, что наши ребята оставались там до двадцать девятого марта семьдесят третьего.

— Многим на это вообще наплевать.

Он едва заметно улыбнулся:

— Да уж. Мы надрали кой-кому задницы в Саудовской Аравии. В качестве компенсации.

— Не забудьте про Панаму и Гренаду.

Он улыбнулся еще шире:

— Если надрать достаточное количество задниц, можно забыть про неудачи. Кому охота вспоминать про поражения, когда вокруг столько победителей?

— Эй, Мэлоун, мы же не такие старые?

Мэлоун рассмеялся, положил руки на стол и спросил:

— И что же вы хотите услышать про Вашингтона?

Я рассказал ему, что меня интересует.

Мэлоун подошел к пошкрябанному серому шкафу, достал какую-то папку и положил на стол. Он несколько минут ее листал, затем закрыл. Заглянуть в нее мне он не предложил.

— Вашингтон работал в ломбарде на Бродвее, в Южно-Центральном округе. Мы получили информацию, что там появляется оружие, захваченное во время беспорядков. Парни из КБР стали присматриваться к этой лавочке, а потом отправились туда с ордером на арест.

— Но у них все пошло не так.

— Вроде того. Вашингтон думал, что покупает десять тысяч краденых патронов, полицейские считали, что у них все под контролем, но когда они достали свои значки, Вашингтон слетел с катушек и решил оказать сопротивление. Он нырнул под прилавок и вылез оттуда с пистолетом, но наши парни, памятуя о Родни Кинге, не стали в него стрелять. Возникла потасовка, и Вашингтон ударился головой. Вот такие дела.

— Я слышал, там были кой-какие неувязки.