Шейлин смотрела на меня так, словно с удовольствием продырявила бы мне голову ножом для колки льда.

— В отчете говорится, что Льюису принадлежал ломбард.

— Совершенно верно.

— А где он взял деньги, чтобы купить такой выгодный бизнес, миссис Вашингтон?

На ручке дивана лежали славные вышитые подушечки. Она поправила одну из них, затем начала мять ее в руках.

— Он получил деньги, когда служил на флоте. А еще я подписала вместе с ним кое-какие бумаги.

Маркус слез с дивана и поковылял из гостиной на кухню. Миссис Вашингтон наклонилась вперед посмотреть, куда это он собрался. Шейлин даже не шелохнулась. Миссис Вашингтон выпрямилась и бросила на нее недовольный взгляд:

— Ты бы проверила, куда он пошел.

Шейлин отправилась на кухню вслед за сыном.

— Миссис Вашингтон, я не хочу вас оскорблять и обещаю, что ничего из сказанного вами не дойдет до полиции или кого-то еще, — заверил ее я. — Льюис занимался сбытом краденого?

У нее в глазах появились слезы.

— Да, — ответила она. — Думаю, да. Но это ничего не значит. У Льюиса не было оружия. И он не мог сделать то, в чем его обвинили.

— Да, мэм.

— Я знаю моего мальчика. Знаю, как мать может знать свое дитя. У них не было причин его убивать.

«Дженнифер Шеридан тоже хорошо знает Марка Турмана».

— Да, мэм.

Она теребила в руках вышитую подушечку, превратив ее в тугой комок.

— Если вы так считаете, почему тогда отказались от обвинений против офицеров полиции, убивших вашего сына? — спросил я.

Миссис Вашингтон закрыла глаза, пытаясь остановить слезы, и тут впервые открыл рот старик.

— Потому что Льюис вечно напрашивался на неприятности — ну и напросился, — заявил он. — Вот и все дела, и нечего ворошить прошлое. — Он говорил, непрерывно моргая, а его резкий голос больше походил на лай. — Эту историю следовало оставить. Не трогать и забыть. Нечего тревожить мертвецов. Вот и весь сказ.

Он осторожно поставил банку «Скрэппла» на пол, затем так же осторожно встал и вышел из комнаты. Он делал очень маленькие шажки и сначала ухватился за диван, чтобы не упасть, а потом — за стену. Вернулась Шейлин с Маркусом на руках. Она стояла в дверях кухни и смотрела на меня с ненавистью. Миссис Вашингтон внимательно изучала складки платья у себя на коленях, глаза у нее были закрыты, а сама она дрожала как осиновый лист. Я сидел в теплой гостиной, смотрел на них, слушал и не верил им.

— Вам бы лучше уйти, — сказала миссис Вашингтон. — Прошу прощения, но лучше уйдите.

— Вы действительно верите, что его убили.

— Уходите.

— Полицейские вам угрожали?

— Прошу вас, уходите.

— Офицеры полиции, застрелившие Льюиса. Они приходили к вам и угрожали, чтобы вы отказались от своих обвинений?

— Пожалуйста, уходите.

— Что ты собираешься ему сказать, мама? — спросил Джеймс Эдвард.

— Ничего не говори, Джеймс Эдвард. Нам больше нечего сказать, — Ида Лия Вашингтон встала с дивана и указала мне на дверь: — Я требую, чтобы вы ушли из моего дома. Вы не из полиции, у вас нет никаких документов, дающих вам право здесь находиться, и я хочу, чтобы вы ушли.

Маркус заплакал, и все сразу замолчали. Потом я поднялся.

— Спасибо за то, что уделили мне время, миссис Вашингтон. Мне очень жаль, что ваш сын погиб.

Джеймс Эдвард проводил меня до крыльца. Миссис Вашингтон бросилась за нами, но у двери остановилась.

— Не ходи с ним, Джеймс Эдвард! Они тебя увидят.

Он ласково втолкнул ее обратно в дом и закрыл дверь. На крыльце было прохладнее и сладко пахло розами. Джеймс Эдвард подошел к краю крыльца и выглянул на улицу в просвет между розами.

— Меня здесь не было, когда это произошло, — сказал он.

— Флот?

Он кивнул.

— Беспорядки я тоже пропустил. Отсутствовал четыре года, сначала плавал в Средиземном море, потом — в Индийском океане.

— А как давно вы уволились со службы?

— Пять недель и четыре дня. И вот к чему я вернулся. — Он посмотрел на меня. — Думаете, это копы?

Я кивнул.

Он с отвращением фыркнул и отошел в тень.

— Копы убили моего брата, а ниггер по имени Аким Де Муэр заставил мою семью снять все обвинения.

Я удивленно на него посмотрел:

— А кто такой Аким Де Муэр?

— Возглавляет банду под названием «Восьмерка — двойка».

— Черный бандюган заставил твоих родных отказаться от обвинений в адрес полиции? — Я почувствовал, что забрел на чужую территорию.

— Детектив ведь ты. Меня тут не было четыре года.

Он отвернулся от улицы и сел на диван-качалку. Я уселся рядом.

— Итак, почему черная банда заставила черную семью забрать обвинение в смерти в результате противоправных действий, выдвинутое против группы белых копов?