…А вот север (точнее, северо-восток) отсюда почти не виден. Там вообще лучше всего бывать вечером, туда ходят автобусы, там находится мое любимое кафе. То самое, при гостинице. Недавно заходили туда вместе с Л. На северо-западе всегда интересно — каждый раз что-нибудь да приключится.

Юг, красный юг, где почти никогда не темнеет, в это утро как на ладони. Новый Диск словно нарочно прописали, чтобы каждый раз разглядывать неровные плоскогорья, маленькие домики метеостанции, глубокие ущелья. Там — вход в Туннели. Давно не был, стоит заглянуть.

А на горизонте, еле заметной полоской… Нет, море все-таки слишком далеко. Ничего, увижу. Скоро! Сегодня!

Знакомая набережная — прямо тут, под ногами. Длинные девятиэтажные дома, мой — второй отсюда, окна выходят во двор.

Я выключил компьютер? Выключил, выключил, выключил!!!

Ну, пора?

— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!..

К счастью, не вслух — про себя. Вслух мой отчаянный вопль, вероятно, напоминает нечто среднее между мурлыканьем и мычанием.

— Не-е-е-е-е-ет! Не нада-а-а-а-а-а!..

Вот так и напеваю. Но глаза не зажмуриваю, иначе ничего не увидеть. А зачем я тогда!..

— Ай-й-й-й-й!

…залез в это крылатое корыто? Я не испугался, я очень люблю летать на планерах. Очень-очень! Можно сказать, страх, как люблю. Ой, страх!..

— Мама-а-а-а-а!..

Вверх, вниз, снова вверх, снова вниз, потом все по-новой, затем вниз-вверх одновременно, потом куда-то в сторону. Вираж, снова вираж…

Это тебе не мотоцикл, мистер Хайд! И не «челнок», Том Тим Тот, наглый астронавт из Лилипутии!..

А все равно — научусь. А все равно — не страшно! Почти не страшно. Зато…

Зато теперь я вижу море — ту самую тонкую полоску на горизонте. Жаль, сегодня туда не добраться, не попасть. Ничего, доберусь завтра, послезавтра, после-после… «Здесь» ни разу не приходилось плавать по морю. А что? Не поискать ли в знакомом заливе приблудившийся парусник? «Вот он, легкий предутренний бриз. Как цветок, распускается бриг. Паруса, паруса, на канатах — роса. И прибоя гремит полоса…»

Выше, еще выше! Ветер крепчает, несет скрипящее крылатое корыто к самому зениту…

Здорово видно, даже лучше, чем с Диска! Весь город, весь мой мир, моя страна «здесь». Обе ее половины. Сегодня — за широким неспешным Евфратом, и Вчера — у громады Здания, в узких улочках, по которым на рассвете скрипят телеги. Вчера и Сегодня… Просто названия, просто слова, и Вчера, и Сегодня — только география, «здесь» ничего — и никто — не исчезает навсегда. И не исчезнет.

Мир будет таким, каким ты захочешь его увидеть… Да, именно так!

Выше, еще выше! Вот он, мой Эль-Рей… Нет, не Эль-Рей! Никогда больше не вспомню эту песню. Старая романтика, черное перо! Рая нет, он мне и не нужен, пусть его ищет лилипут Том Тим Тот. Мы с ним как-нибудь поделим нашу Сферу — как поделили ее с Джекилем. Интересно, сколько НАС всего? В скольких мирах?

Все! Пора и вниз. Площадь уже близко.

Туда?! Слева дома, справа — громада Здания, впереди — главная улица, полная машин. Корыто не скрипит, не трещит даже — гремит кровельным железом. А колпак пластиковый вибрировать начал, противно так.

Направо! Направо, тут площадь шире, колба все-таки.

Сколько до Здания? Метров сто… девяносто… пятьдесят? Все, закрываю глаза! Ну, не герой я, не герой. Не геро-ой-ой-ой!!!

[…………………………..]

Но ведь города не было? Он исчез, превратился в зеленую пустыню, ушел под траву, закрылся туманным Евфратом? Нет, так не бывает, не должно быть! Город — это я, просто я меняюсь, как и он. Меняюсь — но все равно остаюсь, черная полоса исчезает, рассыпается чернильными кляксами.

Черная полоса? Мы с кем-то… Мы с Альдой видели радугу! Да! Каждый Охотник Желает Знать…

[…………………………..]

— Садись, солдат Яшка!

Дед уже вывел машину. Свежевымытая «Победа» победно сверкает кофейными боками. Победно, победоносно. Нашему броневику нипочем грунтовки и проселки, нипочем даже осенняя грязь. «Клиренс!» — гордо говорит в таких случаях дед.

— А куда едем? — спешу уточнить. — К морю?

Дед смеется, качает седой головой, неторопливо подходит к дверце. В руках — тяжелая палка. Ноги отказывают, не слушаются. Сандомирский плацдарм, ночной бой гвардейской танковой бригады, орден Красного Знамени, контузия, которая все-таки его догонит в далекой московской больнице.

…Черные ленты, надписи серебрянкой, равнодушное белое небо, мелкие снежинки в тихом воздухе…

— Не спеши, солдат Яшка. К морю летом поедем. Нам в поселок нужно, мне обещали саженцы привести.

Саженцы… Зеленые верхушки яблонь за серым штакетником, черешня у калитки, тамариск — божье дерево возле маленького виноградника. Или все-таки туя?

— Садись за руль.

Я?! Нашел, дед, водилу! «Здесь» хоть на мотоцикле гоняю, а «там» вообще…

— Садись, садись. Скорости переключаются, где руль. Не забыл?