— Я из другого времени, — глухо обронил Лён, — я родился лет через тысячу после тебя. Наверно, ты мой предок, потому что я видел тебя во снах, ты приходил ко мне на помощь, когда я погибал. Я видел в видении твой портрет в каком-то неведомом месте, мне о тебе говорил мой перстень — вот этот!

Глубокое чувство раздирало ему душу, когда он указал на чёрный бриллиант, который столько лет был ему другом и о котором он смутно тосковал. Ах, Гранитэль, помнишь ли ты меня — ведь моё время для тебя ещё не наступило!

— Вот как! — изумился Финист, снова обратя к своему собрату яркие вишнёвые глаза.

— И меч Джавайна, — продолжал Лён, — он и сейчас хранится у меня в небесном доме.

— Много ли ты собрал кристаллов, мой друг? — спросил потомок саламандры, князь огня.

— Нет, пока немного, — с неловкостью признался Лён, — если честно, всего один, и тот случайно. Однажды я нашёл сокровищницу Гедрикса, куда он складывал осколки, но сейчас путь к ней закрыт, боюсь, навеки. А даже без одного кусочка собрать великий Живой Кристалл нельзя. Но что толку искать осколки? Гедрикс думал, собрав Кристалл, оживить свой погибший мир и поднять из смерти Алариха. Это всё уже не нужно.

— Гранитэль свободна?! — со страстью спросил князь.

— Гранитэль свободна, — твёрдо ответил Лён, — Однажды я нашёл Красный Кристалл, где в заключении томился Аларих, и она открыла его. А потом я видел их обоих в Сумраке, безсолнечной стране, где живут души.

Долгий вздох пронёсся по залу — это был ответ Гранитэли.

Как ему хотелось попросить Финиста дать подержать чёрный бриллиант, снова услышать голос принцессы, снова ощутить её теплое участие к себе. Но здесь он для пленницы кристалла незнакомец.

Закончив ужин, хозяин замка встал и подошёл к дальней стене, что-то сделал там, и вдруг стена разверзлась — оказалось, что в ней имеется хорошо спрятанный тайник, куда Финист сложил свой меч, походную суму. Снял с шеи мешочек, бережно сложил в него перстень Гранитэли, и тоже убрал в тайник. После чего закрыл, и на стене не осталось ни малейшей щели.

Едва оба поднялись с места, как со стола исчезла скатерть, и все судки с ней — как будто не было ничего. Но тут случилось нечто.

Шаркая подошвами, в зал вошла Бакида, неся с усилием большой поднос с едой.

— Вот, зятёк, отведай, — пробухтела она, ставя еду на стол — там были разные пироги, жареное мясо, — Сейчас за вином сбегаю.

— Да уж не надо бы, — ответил Финист, с сомнением разглядывая пироги — вид у них был явно не сегодняшний, — мы уже поели.

— Опять своей колдовской еды наелся! — вскричала тёща, — Тружусь, тружусь, стараюсь, стараюсь — никакого уважения!

— Да у тебя пироги не первой свежести, — попытался увещевать скандальную старуху зять.

— Да что же — выбрасывать добро?! По ветру пускать?! Ждёшь, ждёшь его — никогда не скажет надолго ли уехал!! Гадай вот!! Ждала на той неделе — не приехал! Ждала вчера — не прибыл!

Голос у неё был донельзя визгливый — прямо мозг сверлил! Наверняка такие разборки старуха устраивала князю всякий раз, так что он быстро сдался, взял с подноса пирог и начал есть.

— А ты, батюшка? — умильно обратилась к гостю враз подобревшая Бакида.

Лён последовал примеру хозяина. Пирог оказался, хоть и вчерашним, но вполне съедобным — готовить Бакида явно умела.

Летняя ночь короткая, а ужин был слишком поздним и обильным, и в спальни хозяин с его гостем поднялись уже ранним утром. Лён чувствовал усталость, а Финисту как будто всё нипочём. Он поднялся по винтовой лестнице на второй этаж своего маленького, но ладно сложенного замка.

"Если есть тёща, то где жена?" — подумал Лён. Не удержался и спросил хозяина.

— Спит, моя маленькая певунья! — с лаской в голосе ответил Финист, — Не хотел её будить. Она к хозяйству неспособна — порхает, как птичка. Да и зачем ей руки свои нежные работой портить — она мне утешение, моя радость. Пусть прислуга всё делает, а Бакиде только распоряжаться надо умно. Завтра поищу новых, жалованье вперёд заплачу на полгода. Я долго в отъезде бываю — случается месяца по два-три. Ну, Румистэль, вот твоя опочивальня. Ты уж поищи себе чего-нибудь сам — найдёшь какие-нибудь одеяла-подушки. Кровать, я полагаю, старая перечница не продала!