— Как он смог?! — до спокойствия и невозмутимости Дамиру было очень далеко, — Я не снимал защиту! И как вы смогли попасть в дом?!

Последнее относилось уже к Рузанне.

— Леди Рузанну включил в защиту я, — Дамон предупредил ответную резкую отповедь, и добавил для нее, — Я знал, что вы захотите поговорить.

Черные глаза на миг сверкнули улыбкой, заставив волшебницу пойти алыми пятнами. Что еще он так хорошо знал?!

— И ты забыл, что первый барьер включал наших гонцов: Камилла, Авеля… и Ванду.

— Это она провела их?! Никогда не доверяла этой ведьме! — выражению глаз Лизеллы в этот момент могла позавидовать любая самая черная ведьма и даже покойница Раинн обзавидовалась бы.

— Ванда всегда была немного склонна к авантюризму, — Дамон устало поморщился, прислушиваясь к тому, что в висок снова начинает вворачиваться сверло, — Она наверняка считала, что оказывает мне огромную услугу, приводя Стражей на переговоры, вбивая клин между Советом и Королем Лето, да еще подавая на блюдечке предателя.

— А в место этого на блюде она получила собственную голову, — хмуро заключил Райнарт.

— Но от кого они могли узнать, что Ингер — Печать Башни?! — проснувшееся самообладание Дамира напоминало покой тонкой пленки остывшей лавы над кипящим жерлом вулкана.

От услышанного Рузанна в изнеможении опустилась напротив Дамона: сколько еще открытий ее ждет благодаря этому человеку?

— Да, — подтвердил тот, позволив вырваться на поверхность лишь толике грусти, — Именно поэтому я просил об отсрочке хотя бы в десять лет. И в первую очередь именно поэтому должен уничтожить Башню…

— Просили? — невесело усмехнулась женщина.

— Если бы я действительно попросил, неужто мне ее дали бы? — ответная усмешка вышла еще менее веселой, — Дами, Фориан и не мог узнать. Просто он знает, что за Ингер я приду в любом случае. Куда угодно. Ему нужно оружие против меня. И он не может позволить нам договориться с Советом…

— И где она? — Дамир озвучил главный вопрос.

— Я ее не чувствую… — мужчина отвернулся.

Дамир резко побледнел.

— Нет!! — маг мрачно скривил губы, — Ты забываешь кто его учил, пусть и недолго. К тому же эльфы всегда были склонны к эффектности и показухе. Фориан никогда не сделает такой глупости, как убить заложника раньше времени. А наносить врагу удар всегда необходимо с максимальной силой, чтобы он не смог потом ответить. Если и попытается, то он сделает это только на глазах у нас, да еще превратит в представление.

Он говорил внешне вполне спокойно, но от направленного куда-то в пространства взгляда становилось не по себе.

— Если эльфы способны заблокировать ее даже от вас, то как мы будем ее искать? — Лизелла зябко повела плечами.

Остальные четверо похоже знали ответ и им он совсем не нравился.

— Через Башню, разумеется, — озвучил единственный вариант Дамон.

Рузанна вернулась к себе уже на рассвете, но судя по ощущениям — могла поклясться, что прошло не меньше века. В который раз за последнее время привычный и устоявшийся порядок вещей переворачивается даже не то что с ног на голову, а вообще непонятно как? В десятый, двадцатый, сотый? Думать о том, из-за кого это происходит, — не было совсем никаких сил.

Некоторое время молодая женщина старательно пыталась очистить мантию от засохшей крови, но потом попросту отправила безнадежно испорченную вещь в камин, куда последовало и надетое под ней блио: еще не хватало, чтобы это нашли слуги, расцветив со всей возможной фантазией сплетни по поводу того, как, когда и в чьей именно крови могла так испачкаться светлая леди.

В самом деле — чьей? Подследственного черного мага с не самым слабым потенциалом, или безоружного парнишки, все равно пытавшегося защитить от врагов дочь наставника?

Омерзительно использовать детей в своих играх! Этот факт сомнению и обсуждению не подлежал. Во время внезапных переговоров Рузанна от души порадовалась, что у Дианта все так хорошо складывается, и мальчишка сильно изменился за этот год — он выглядел взрослее, держал себя свободнее и увереннее… Во всяком случае в глазах у него больше не было обреченности и страха. Совершенно искренне она пожелала, чтобы больше они там никогда не появились.

И тем более, — никогда не хотелось бы увидеть нечто подобное в глазах Ингер! Кем бы ни был ее отец в настоящем, чтобы он не совершил в прошлом, и не планировал в будущем — вины девочки в том никакой быть не могло.

Девочки, которая спрашивала, не хочет ли она стать ее мамой…

Однако даже не обладай сама Ингер Даром, разве ее оставили бы в покое? Светлейший Совет, благородные Стражи… — усмешка вышла донельзя горькой. Все просто: есть беглый черный колдун, а по сравнению с войной Стихий — никакая цена не может быть чрезмерной.

И для Фейта все просто: никакая цена не может быть чрезмерной по сравнению с жизнью, благополучием и спокойствием его дочери, сына (неродного, кстати! Чего никто не скрывает), его друзей и близких. Даже война…