Огден молча смотрел на него.

— Зови всех! — крикнул Роуэн. — Я знаю, что нам нужно. Я знаю, где это найти. Оно уже готово. Оно нас ждет. Ну, Огден!

Огден не стал задавать лишних вопросов. Он поднес к губам камышовую дудочку и заиграл.

Не дожидаясь его, Роуэн побежал вперед. «Сюда, сюда!» — кричал он на бегу. Он мчался самой короткой дорогой, прорываясь сквозь заросли кустов. Он бежал и все время кричал, чтобы все торопились за ним.

Десятки кустов горной ягоды высились над низкой дверью домика Шебы. Кусты были огромные. Они ждали. Мыши, ящерицы и птички уже лежали рядом с ними, готовые для трапезы. А в домике ненасытные чудища нашли бы добычу покрупнее.

Роуэн ворвался в дом Шебы. Она, как тряпичная кукла, лежала возле остывшего очага. Мальчик наклонился над огромным железным чаном, который висел над холодными углями. Он до краев был наполнен противным маслянистым варевом. Роуэн зачерпнул его ладонью и отпил глоток.

— Роуэн? Ты здесь? Роуэн!

Он подбежал и открыл дверь. За ней стояли Огден и предвестники.

— Смотрите! — крикнул Роуэн и плеснул из ладони прямо на кусты, что росли рядом.

Те затрепетали и покачнулись. Содрогнулась земля. Зеел, Тор и Митрен закричали от ужаса, потому что из-под кустов полезли все те же знакомые черные стволы.

Предвестники отшатнулись. Но Роуэн стоял и не двигался. Теперь он плеснул зелья из лютиков на стволы и вылезающие из земли поганые корни-змеи. Они тут же сморщились, скрутились и с ужасным треском начали разламываться на куски.

— Лютики, — выдохнул Роуэн. — Оружие — это лютики. Силач Джон рассказывал Аннад, что вместе с ними ничего не растет. Поэтому мы их и вывели отовсюду. Наверное, так же поступил и долинный народ. Чтобы можно было разбивать сады, строить дома, выкладывать дорожки из драгоценных камней. Вот у них и не оказалось оружия, когда к ним пришла горная ягода. Как сейчас у нас. — Он зачерпнул еще отвара. — Это делается из корней лютиков. Я все время его пил. Только я, больше никто. Во мне его знаете сколько? Мне никакое дерево теперь не страшно. Вот это и есть доспех! Это и есть доспех!

Предвестники вбежали в дом.

— В чане его полно, — торопливо проговорил Роуэн. — Шеба наварила. Она все знала. Она знала, что ей делать, только не знала зачем.

— Разлить по бутылкам, — скомандовал Огден. — Приготовить воздушных змеев. Сначала разбрызгаем над деревней, потом над окраинами. Только осторожно. Смотрите, попусту не тратьте. Роуэн, давай тащи чашки, кружки, что там еще! Пешком пойдем.

— У меня мама! — крикнул Роуэн. — И сестренка! Они в саду!

Сад уже захватили грязно-серые «змеи». Они ползали между деревьями, подбирались к Джиллер и Силачу Джону. Деревья двигались вперед, ломали заборы, стремились в дом, где лежали их новые жертвы.

Роуэн с криком носился по саду, лил повсюду драгоценную жидкость и с радостью видел, как чудища трескаются, сгибаются, а их корни безжизненно валятся на траву.

Огден ему не мешал и спокойно ходил туда-сюда, лил отвар из лейки и смотрел, как в небе над деревней парят воздушные змеи и предвестники делают то, что им было велено.

Он понимал, каково сейчас мальчику. Он знал не понаслышке, что это такое — защищать свой дом. Его-то домом была вся земля. В свое время и ему пришлось ее оборонять. «Но чтобы вот так… Такого врага еще не было, — подумал он и поправился: — Да нет, был. Давным-давно такой же враг спустился с Горы. И тогда ему удалось победить жителей Золотой долины».

— Но сейчас наша взяла, — сказал он вслух и наклонил лейку. Три капли упали на красивый душистый цветок — он сразу пожух. — Сейчас вас победил сопливый мальчишка.

Огден остановился. Мышка, которая спала рядом с его ногой, проснулась, села, пошевелила усами, точно чему-то удивилась, и побежала по своим мышиным делам. Он улыбнулся. В его голове уже крутилась новая сказка, которую он будет теперь рассказывать.

Языки пламени снова взметнулись вверх. Дети слушали, широко открыв глаза.

Смуглый Огден склонился над костром и, нахмурившись, продолжал:

— И вот Роуэн зачерпнул отвара из котла Шебы и побежал, издавая воинственные крики. Храбро кинулся он в самую гущу страшных деревьев, которые хлестали его своими корнями.