Корр.: Расскажите нам что-нибудь о Клаве и их семейной жизни. Вы подолгу разлучались со своими семьями. Разговаривали ли Вы с Сахаровым об этом?

Ю.Р.: О жене Андрея Дмитриевича, Клаве, много сказано в его книге воспоминаний. Что добавить к этому. На ней лежали все домашние заботы, прежде всего о детях, которые не отличались здоровьем. Жила семья на два дома — в Москве и на объекте, деля время примерно пополам. Хотя после приезда на объект зарплата Андрея Дмитриевича была по тем временам сравнительно большая, домашняя обстановка и одежда Андрея Дмитриевича и членов семьи была очень скромной, — по-видимому, на эту сторону жизни обращалось мало внимания. Неиспользованные денежные средства были в последующее время переданы Сахаровым на благотворительные нужды. В 1969 г. я и моя жена присутствовали на похоронах Клавдии Алексеевны. Андрей Дмитриевич тяжело переживал утрату, я видел, что при прощании в крематории Донского монастыря по щекам его текли слезы.

Корр.: Мы хотим воспользоваться некоторыми Вашими рассказами, о которых Вы писали, — так же, как и другие. Например рассказом о Сахарове и мышах. И рассказом о том, как вы были задержаны за то, что прогуливались в месте, где не положено находиться на объекте.

Ю.Р.: Мне трудно что-либо добавить к тому моему рассказу, который опубликован в журнале «Природа».

Корр.: Опишите мгновение в 1953 г., когда Вами был успешно произведен взрыв изделия. Реакция Ваших коллег? Помните ли Вы реакцию Тамма? Реакцию Сахарова?

Ю.Р.: 12 августа 1953 г., дата взрыва первого детища А.Д.Сахарова памятна на всю жизнь. Тамм и Сахаров в момент взрыва находились на командном пункте руководства. Я и ряд других сотрудников нашего и других институтов находились вблизи командного пункта в поле в положении лежа на земле с темными очками, напяленными на глаза. Точно в намеченный момент выросло на горизонте второе солнце, затем образовался грибовидный столб. Помню впечатления от поездки на поле с большим числом поверженных сооружений. Ликование было всеобщим. Для Сахарова и Тамма это была реализация их творческих идей и исполнение гражданского долга.

Корр.: А успешное испытание 1955 г.? Помните ли Вы последующий праздничный банкет, устроенный маршалом Неделиным? Сахаров пишет о замечаниях Неделина, обращенных к нему на этом банкете. Можете ли Вы рассказать нам об этом моменте?

Ю.Р.: Успешное испытание 1955 г. (22 ноября) было не менее значительной вехой в создании ядерного оружия в СССР. В последнее время в иностранной печати появились статьи, в которых указывается, что наводящие соображения о возможном типе конструкции ядерного устройства были получены из данных радиохимических проб американских испытаний. Могу всех заверить, что это не так по простой причине — в 1952 г. только что созданная служба сбора радиохимических проб в атмосфере не смогла получить необходимых данных. После успешного испытания маршал Неделин пригласил на товарищеский ужин относительно узкий круг (человек 25). Я тоже был там, по-видимому, в числе самых молодых. Воинственный тон высказываний маршала я помню, что же касается притчи о старухе и старике, может быть, она была сказана в личной беседе. К этому времени я уже понимал губительность ядерной войны и в споре с Неделиным мне импонировала точка зрения Сахарова.

Корр.: Расскажите нам о беседах Ваших и Сахарова — с Таммом. Выходили ли они за рамки работы, которой Вы занимались? Его мнение о роли ученого в мире. Об ответственности ученого?

И расскажите о самом Тамме. Что за человеком и ученым был он? Какое влияние оказывал он на Сахарова?

Каково в идеале должно быть отношение между наукой и государством? Меняется ли это отношение с изменением режима?

Изменило ли это отношение изобретение ядерного оружия?

Ю.Р.: Игорь Евгеньевич Тамм — ученый, известный всему миру своими классическими работами по физике элементарных частиц, электродинамике и физике твердого тела. Его всегда волновали самые фундаментальные проблемы, больше всего гордился своей работой, предсказывающей роль мезонов в формировании ядерных сил. Уже будучи тяжело больным, он самозабвенно трудился над проблемой борьбы с расходимостями в физике элементарных частиц. И.Е.Тамм был прекрасным педагогом — благожелательным и строгим, им создана большая школа физиков-теоретиков. А.Д.Сахаров — тоже открытие И.Е.Тамма. Он ценил и любил его больше, чем самого себя. И.Е.Тамм обладал талантом очень образно и понятно излагать научные соображения. Благодаря его докладам на высоких уровнях государственного руководства, идеи А.Д.Сахарова получали быструю поддержку. Ему в меньшей степени, чем Сахарову, присуща способность к изобретательству, зато он был исключительным мастером в строгой постановке физических задач и их математической реализации. Про меня не помню, кто сказал: "добрый теленок двух маток сосет", имея в виду, что я мог заимствовать стиль обоих моих замечательных учителей. Игорь Евгеньевич был весьма разносторонним человеком. Перед сном он любил читать детективы Агаты Кристи, иностранные языки для него не были барьером. Музыку понимал не очень. Его спортивными увлечениями были альпинизм и горные лыжи, очень любил играть в шахматы, мы часто вечерами сражались, когда в течение двух лет жили на объекте в одном коттедже. Эти сражения продолжались до самой кончины, когда к нему, больному, будучи в Москве, я регулярно заходил. Игорь Евгеньевич увлек меня игрой в большой теннис. Я не могу сказать, чтобы он играл сильно, я тоже не силен, но однажды после сильного удара мяч попал мне в открытый рот, и я его еле выплюнул. Часты были зимние прогулки с Игорем Евгеньевичем на лыжах.

Игорь Евгеньевич был человеком большой души, честности и принципиальности. И он всегда был нетерпим к любым проявлениям лженауки. Поражала его смелость в разоблачении так называемых философов и физиков, пытавшихся клеймо идеализма нанести на квантовую механику и теорию относительности. Энергичная борьба ученых и прежде всего тех, которые были связаны с атомной проблемой, воспрепятствовала этой вакханалии. В первых рядах ученых смело выступал И.Е.Тамм. Правительство не могло не поверить людям, которые работают над атомным оружием, в этом смысле атомная бомба спасла физику.

Известна роль И.Е.Тамма (и А.Д.Сахарова) в борьбе против лысенковщины. Хотя Игорь Евгеньевич прежде всего был ученым-физиком, он понимал и большую роль ученых, определяющих технический прогресс как в военной, так и в гражданской области, в формировании социальных и политических позиций.

Корр.: Со временем Сахарова все более беспокоили эффекты радиоактивных выпадений от ядерных испытаний. Делился ли он своими сомнениями с Вами и другими? И Ваша реакция? Что Вы думаете о его последних усилиях, направленных на прекращение испытаний? В конце 50-х гг. Сахаров имел обыкновение запираться в своем кабинете на две недели до каждого испытательного взрыва и подсчитывать количество возможных человеческих жертв на земле в результате возрастающего радиоактивного загрязнения атмосферы.

Ю.Р.: Вопросы радиационных последствий от ядерных испытаний очень волновали А.Д.Сахарова с конца 50-х гг. Не могу подтвердить, запирался ли он по этому поводу в своем кабинете. Должен признать, что не всеми тогда принимались всерьез его доводы. Тем не менее положительный эффект был налицо — вскоре ядерные испытания стали проводиться только под землей.

Корр.: Пожалуйста, расскажите о втором испытании в 1962 г., ставшем предметом полемики. В это время Вы находились при второй разработке. Считали ли Вы, что необходимо было проводить два испытания? Говорили ли Вы с Сахаровым о его беспокойстве в то время, когда он пытался добиться запрещения второго испытания?