Шрифт:
Аттингаузен
(пристально смотрит на него)
И жаль, что это правда, К сожаленью, Чужбиной стала родина тебе… О, я тебя не узнаю, мой Ульрих! В шелку блистаешь, горд пером павлиньим, Австрийский плащ пурпурный на плече… [7] И смотришь на крестьянина с презреньем — Не мил тебе его привет радушный.7
Австрийский плащ пурпурный на плече… — В гербе австрийских герцогов — пурпурное поле (фон) с серебряными полосами, и Руденц избрал пурпурный цвет для своего плаща в знак приверженности австрийцам (другим знаком было павлинье перо).
Руденц
Почет ему охотно воздаю, Но прав своих ему не уступаю.Аттингаузен
У Габсбурга в опале вся страна… Сердца всех честных граждан скорби полны И возмущенья… Одного тебя Не трогает всеобщая печаль… Отступником тебя считают, ты На сторону врага страны предался, Глумишься над народною бедой. За легкими утехами в погоне, Благоволенья Габсбургов ты ищешь, А лютый бич отечество терзает.Руденц
Страна угнетена… Но отчего же? Кто вверг ее в подобную беду? Ведь только слово стоит произнесть — И гнета тяжкого как не бывало И милостив к нам снова император. О, горе тем, кто ослепил народ, Чтоб он не видел истинного блага! Да, все они из выгоды своей Противятся, чтоб, три лесных кантона, Как прочие, австрийцам присягнули. Ведь им приятно на скамьях господских С дворянами сидеть. А император Как призрачнаявласть желанен им.Аттингаузен
И это, Ульрих, от тебя я слышу?Руденц
Вы бросили мне вызов — дайте кончить!.. Какую вы себе избрали роль? Иль ваша гордость позволяет вам Старейшиной, владетельным бароном Здесь править с пастухами наравне? Да разве дворянину не почетней На верность Габсбургам присягу дать И в лагерь их блестящий перейти? Ну что за честь быть со слугою равным, С простолюдином заседать в суде?Аттингаузен
Ах, узнаю соблазна голос, Ульрих! Твой жадный слух легко он обольстил И сердце напоил отравой сладкой!Руденц
Я не скрываю — глубоко в душе Отозвались насмешки чужеземцев, Мужицкой знатьюобозвавших нас… Мне тяжело, что сверстники мои Уже на поле брани отличились, Избрав знамена Габсбургов, а я В досуге или в низменных заботах Лишь по-пустому время убиваю… Там подвиги свершаются, туда Меня зовет блистательный мир славы, А здесь — моипроржавели доспехи. Ни звук задорный боевой трубы, Ни зов герольда на турнир блестящий В долины эти к нам не проникают. Я слышу здесь одни пастушьи песни Да колокольчиков унылый звон.Аттингаузен
Как ослепил тебя мишурный блеск!.. Что ж, презирай отчизну! И стыдись Обычаев ее, священных, древних! Твой час придет, и ты к родным горам Стремиться будешь с горькими слезами. А тот простой пастушеский напев, Которым ты пренебрегаешь гордо, Пробудит в сердце лютую тоску, Когда его в чужой земле услышишь. О, как могуча к родине любовь! Не для тебя тот мир, чужой и лживый. При гордом императорском дворе Жить нелегко с душой прямой, открытой! Т ам доблести нужны совсем другие, Не те, что ты здесь приобрел в горах… Ступай же и продай свою свободу, Лен получи, стань княжеским рабом, Когда себе сам господин и князь Ты на земле наследственной, свободной. Но нет, останься, Ули, со своими! Не езди в Альторф… О, не покидай Святого дела родины своей! Ты знаешь, я в моем роду последний, — Мое угаснет имя, и в могилу Положите вы мне мой щит и шлем. Так неужели при последнем вздохе Я думать должен, что, закрыв глаза мне, Ты к чужеземцам явишься и там Свободные, дарованные богом Владения как лен австрийский примешь?Руденц
Мы Габсбургу противимся напрасно: Ему весь мир подвластен. [8] Неужели Одни, с упорством нашим закоснелым, Мы цепь земель сумеем разорвать, Которой он, могучий, окружил нас? Его здесьрынки и суды, его Торговые пути, — с коня под вьюком И то на Сен-Готарде платят сбор. Владеньями его мы, будто сетью, Окружены, опутаны повсюду… Защита ли империя для нас? Вы думаете, Австрия слабей? Бог — наш оплот, не император. Верить Возможно ль императору, когда, Нуждаясь в деньгах, чтоб вести войну, Он города стал отдавать в залог, [9] Что добровольно встали под защиту Имперского орла?.. Нет, мудрость нам Велит — во времена тяжелых смут Найти себе могучего владыку. Имперская корона переходит По выборам, и памяти у ней О службе верной нет. Зато услуги Наследственному дому — сев надежный.8
Мы Габсбургу противимся напрасно: // Ему весь мир подвластен. — В действительности этого не было. Но средневековые германские императоры, присвоившие себе титул римских миродержцев, неудержимо стремились к мировому господству.
9
Он города стал отдавать в залог… — Германские императоры отдавали в залог города и присоединившиеся к Империи страны, продавали титулы, должности, права и т. п.
Аттингаузен
Так, значит, ты куда умней отцов, Свободы самоцвет неоценимый Добывших кровью, доблестью геройской?.. Ты в Люцернсъезди, тамспроси народ, Как их страну австрийцы угнетают! Что ж, и у нас они овец, коров Пересчитают, пастбища обмерят, В лесах свободных запретят охоту На зверя красного и на пернатых, Заставами нам преградят мосты. Нас разорив, поместий нахватают И нашей кровью будут побеждать… Нет, если кровь пролить придется нам, То лучше за себя:поверь, свобода Куда дешевле рабства обойдется.