Когда он шагнул наружу, свежий воздух из открытых дверей показался благословением. Он вытер обеими ладонями шею, покрывшуюся потом.

Кэллахен вышел к нему:

— Мы еще не закончили.

Без единого слова Бен вернулся, но на колени не встал. Кэллахен назначил ему епитимью: десять «Отче наш» и десять «Богородице».

— Я ее не знаю, — сказал Бен.

— Я дам вам карточку с текстом, — пообещал голос из-за полога. — Вы можете прочитать ее про себя по дороге в Кэмберленд.

Немного поколебавшись, Бен все-таки сказал:

— Знаете Мэтт был прав, когда говорил, что дело может оказаться труднее, чем мы думаем. Пока все кончится, мы потом изойдем.

Он опустил глаза — и обнаружил, что все еще сжимает в руке коробочку из-под леденцов.

Только в час дня они в большом «бьюике» Джимми Коди отправились в путь. Никто из них не говорил ни слова. Отец Дональд Кэллахен был в полном облачении: стихарь и белая епитрахиль, окаймленная пурпуром. Он каждому дал небольшой пузырек святой воды и осенил знаком креста.

У дома Джимми в Кэмберленде они остановились, и Джимми вышел, не выключая мотора. Вернулся он в свободной спортивной куртке, прячущей револьвер Маккэслина, а в руке нес обыкновенный плотницкий молоток.

Бен смотрел на молоток как зачарованный и краем глаза видел, что Марк и Кэллахен смотрят туда же. Сталь молотка отливала голубым, на ручку была наклеена рубчатая резина.

— Отвратительно, правда? — произнес Джимми.

Бен представил этот молоток — и Сьюзен, — представил, как забивает кол ей в грудь…

— Да, — выговорил он и облизнул губы, — отвратительно.

Оставались еще дела. Бен и Джимми зашли в супермаркет и купили весь выставленный там чеснок — двадцать коробок серовато-белых луковиц. Девушка на контроле подняла брови и заметила:

— Я рада, что не еду кататься с вами сегодня вечером, мальчики.

Выходя, Бен поинтересовался:

— Хотел бы я знать, как чеснок работает? Что-нибудь из Библии, какое-то древнее проклятие или…

— Подозреваю, что аллергия, — отозвался Джимми.

— Аллергия?

Кэллахен расслышал это слово, когда они садились в машину, и по дороге к цветочному магазину попросил объяснить.

— Да, я согласен с доктором Коди, — объявил он, выслушав. — Может быть, аллергия… если, конечно, он вообще действует. Помните, что это еще не доказано.

— Странная мысль для священника, — сказал Мэтт.

— Почему? Если мне приходится признать существование вампиров — а, кажется, приходится — разве я должен признать их свободными от всех законов природы? От некоторых — очевидно. Фольклор утверждает, что их нельзя видеть в зеркале, что они могут превращаться в летучих мышей, волков или птиц, что они умеют просачиваться в тончайшие щели. Но мы знаем, что у них есть зрение, слух, речь… и совершенно очевидно — вкус. Возможно, им знакомы также и неудобства, боль…

— И любовь? — спросил Бен, глядя прямо перед собой.

— Нет, — ответил Джимми, — подозреваю, что любовь им недоступна.

Наконец Коди вырулил на маленькую стоянку возле цветочного магазина с оранжереей.

Когда они вошли, в дверях зазвонил маленький колокольчик. Навстречу хлынул густой цветочный аромат, напомнивший Бену похороны.

— Привет, — высокий мужчина в полотняном фартуке вышел к ним с букетами в обеих руках.

Бен только начал объяснять, что им нужно, как хозяин магазина покачал головой и перебил его:

— Боюсь, вы опоздали. В пятницу приехал один человек и купил все мои розы — и красные, и белые, и желтые. Ни одной больше не будет по крайней мере до среды. Если хотите заказать…

— Как выглядел этот человек?

— Очень странно. Высокий, совершенно лысый. Пронзительные глаза. Иностранные сигареты, судя по запаху. Ему пришлось выносить цветы тремя охапками. Он еще погрузил их в какую-то древнюю машину — «додж», что ли…

— «Паккард», — поправил Бен. — Черный «паккард».

— Так вы его знаете?

— В некотором роде.

— Он заплатил наличными. Очень странно для такой крупной покупки. Но, может быть, если вы с ним свяжетесь, он вам продаст?..

— Возможно, — сказал Бен.

В машине они обсудили положение.

— Есть еще магазин в Фолмауте, — начал с некоторым сомнением отец Кэллахен.

— Нет! — воскликнул Бен. — Нет! — нотка истерики в его голосе заставила всех оглянуться. — А попадем в Фолмаут, узнаем, что Стрэйкер побывал и там, — что тогда? Портленд? Киттери? Бостон? Разве вы не понимаете, что происходит? Он предвидел наши шаги! Он обводит нас вокруг пальца!