Из стоявшей за забором машины вышел и сделал несколько шагов к калитке высокий широкоплечий мужчина средних лет с роскошной военной осанкой и гордо поднятой головой. Ольга заметила, что лицо у мужчины нездорово красного оттенка. Ей уже случалось видеть такие лица в сочетании с выправкой — у нее был двоюродный дядя, отставной полковник. Про себя Ольга так и назвала мужчину — Полковник.

— Здравствуйте, Оля, — сказал Полковник зычным голосом. — Рад с вами познакомиться.

— Здравствуйте, — кивнула Ольга.

— А Тимофей не выйдет? — поинтересовался гость.

— Не дождетесь, — хмыкнула Ольга, вспомнив, что ее просили быть понаглее.

— Хорошо, — вздохнул Полковник. — Тогда передайте ему, пожалуйста, вот это… И пусть он, когда сочтет нужным, позвонит. — Полковник достал из кармана и повертел в пальцах белую карточку. Ольга не двигалась с места, Полковник тоже.

— Кладите на землю и уезжайте, — сказала Ольга.

— Да?.. — пробормотал обрадованно Полковник. Ему явно не хотелось приближаться к смертоносному забору. — Хорошо. — Он присел на корточки, положил карточку на траву и прижал ее валявшейся рядом сосновой шишкой. — Я сейчас уеду, — сказал он, распрямляясь. — Прямо сейчас. И вам совершенно не о чем беспокоиться. Все теперь будет хорошо. Вы только скажите Тимофею, что мы на его стороне. И пусть он обязательно позвонит.

— Ладно, — кивнула Ольга.

— До свидания. — Полковник улыбнулся и проворно нырнул в машину. Ольга подождала, когда он отъедет подальше, вышла на улицу и подняла карточку. На ней был только номер телефона.

— Говорят, что на твоей стороне, что все будет хорошо, и просят, чтобы ты позвонил, — сказала Ольга, бросая карточку Тиму на грудь и начиная раздеваться. Тим зачем-то посмотрел карточку на просвет и небрежно сунул на подоконник. Рядом с пулей.

— Это был хороший? — спросила Ольга, ныряя к нему под одеяло.

— В смысле? — не понял Тим.

— Ну ты говорил, что в Проекте скорее всего раскол и есть плохие люди, а есть и хорошие.

— Я ошибался. Нет там никакого раскола. И нет хороших. Там есть только плохие, которые не ведают, что творят, и совсем плохие, которые ими управляют. Вот и все.

— А-а… — глубокомысленно протянула Ольга. — Ты как себя чувствуешь, милый?

— Отлично. Хоть сейчас в гроб.

— Что, милый, плохо, да? — Ольга прижалась к нему и погладила по голове. Сейчас у нее это получалось гораздо лучше. Смелее.

— Да нет, хорошо. Я уже почти совсем восстановился. Я просто… — Тим запнулся. Ольга не стала его торопить. Тим повернулся к ней лицом, и Ольга увидела, что в глазах у него стоят слезы. — Я просто никак не могу поверить, что я седой… — прошептал Тим.

— Господи! — Ольга схватила и прижала к груди бесконечно любимую тяжелую голову.

— Мне это настолько не идет… — сообщил Тим, и плечи его вдруг мелко затряслись.

— Глупый… Какая тебе разница?

— Ничего себе! — Тим то ли заплакал, то ли рассмеялся, а скорее всего — и то и другое одновременно.

— Ты все равно у меня самый красивый, — заверила Ольга. — И я тебя буду всегда-всегда любить.

— Правда? — спросил Тим с надеждой у нее из-под мышки.

— Конечно, дурачок. Эх ты, Стальное Сердце!

— А что, нет? — спросил Тим, выглядывая наружу, и Ольга увидела, что в глазах у него уже ни слезинки. Более того, он улыбался. Пока еще явно через силу.

— Кто тебя знает, — ответила она.

— Есть такое понятие — информационный фантом, — сказал Тим, садясь на кровати и откидывая в сторону одеяла. — Стальное Сердце… Недаром это словосочетание мне так нравилось. Я только не знаю, кто его первый выдумал — я или Проект. Но в любом случае много лет оно использовалось. Во-первых, каталось у меня в голове, как опорный сигнал. А во-вторых — висело на мне в виде информационного фантома, неким образом влияя на мою энергетику. Ох… — Он встал с кровати и схватился за левый бок.

— Болит? — спросила Ольга.

— Ты на мне хоть один синяк видишь? — поинтересовался Тим.

Ольга присмотрелась и в который раз удивленно подняла брови. Ссадины на Тиме имелись, а вот синяки исчезли без следа. Даже шишки на лбу, которая вчера расцветала всеми оттенками синего, теперь не было и в помине.

— Болит, потому что должно болеть, — объяснил Тим. — Это тоже фантомы. Впечаталась в энергетику информация о том, что был синяк. Синяка уже нет, а информация все еще есть. Это от того, что аура у нас многослойная и каждый отдельный контур отвечает за отдельный пласт информации. Ф-фух! — Он распрямился и сделал несколько энергичных гимнастических движений. — Слабоват еще. Но завтра буду как огурчик. Вставай, красавица. Пошли мыться. Синяки я лечить могу, а вот грязь со спины отскабливать пока не научился.

По лестнице Тим спускался, крепко держась за перила. Но в то же время Ольга чувствовала в нем уверенность и силу. Такую жесткую уверенность и такую жестокую силу, которых раньше не было.

Газовый нагреватель уютно гудел за тонкой стенкой, а они мягко терли друг друга намыленными мочалками, целуясь и смеясь, беззаботно и расслабленно, как в прежние времена. Куда-то ушло напряжение, взамен ему пришла молодая радость, и Ольга, повинуясь импульсу, пришедшему из самых глубин души, опустилась перед Тимом на колени и взяла в губы его напрягшуюся плоть.