В середине июля я в очередной раз доставил в Растенбург фельдмаршала Антонеску. Это был его последний визит к Гитлеру, во время которого его сопровождала большая свита. У меня был приказ прибыть в Растенбург в определенное время, и, чтобы не оказаться там раньше, я сделал промежуточную посадку в Кракове, необходимую и по другой причине. Во время полета отказал один из двигателей, хотя все было в полном порядке, когда мы поднялись в воздух.

Антонеску возвращался в Румынию в тот же самый день. Фельдмаршал выглядел очень разочарованным, поскольку Гитлер уже не мог пообещать ему слишком многое. Вскоре после вылета прорвало трубку, по которой шла подача топлива в один из двигателей. Я мог включить двигатель на полную мощность или же совсем его выключить. Недолго думая я решил вернуться, поскольку мы находились всего в нескольких минутах летного времени от аэродрома. Антонеску очень нервничал и не хотел верить в то, что трубку прорвало случайно. Он думал, что это диверсия. У нас для вылета была готова другая машина, но, пока мы разогрели у него двигатели, механики успели устранить ту неполадку, и мы смогли вновь подняться на самолете фюрера. Трубка функционировала прекрасно, и полет прошел спокойно, без всяких происшествий.

Когда спустя четыре часа мы приземлились в Бухаресте, наше прибытие вызвало гораздо больший общественный интерес, чем обычно. Сразу же после прибытия генералы и офицеры забросали маршала вопросами. Было очевидно, что ответы Антонеску никого не удовлетворили. На лицах у всех появилось явное разочарование. Вероятно, Антонеску не смог им сообщить нечто такое, чего бы они уже не знали. Никто больше не верил в возможность победы. Комендант аэропорта в Бухаресте сообщил мне, что акты саботажа стали происходить чаще и что общественное мнение отвернулось от Германии. Через четырнадцать дней русские заняли территорию Румынии, перевернув тем самым еще одну из глав в истории этой войны.

Как я узнал через много лет после окончания войны, 13 марта 1944 года была предпринята попытка осуществить покушение на фюрера, когда он находился на борту своего личного самолета. Группа офицеров, недовольных Гитлером, решила его устранить, а чтобы избежать политических осложнений после его гибели, хотели все представить как обычную авиационную катастрофу. Однако у них практически не было шансов, так как самолет строго охранялся и перед каждым вылетом проходил технический контроль. Члены Сопротивления нашли в генерале Хеннинге фон Трескове, служившем при штабе группы армий «Центр» (под командованием фельдмаршала фон Клюге), того человека, который мог создать все нужные для успещного покушения условия.

После необходимых приготовлений Тресков выбрал момент, когда Гитлер покинул ставку в Растенбурге и отправился в штаб группы армий «Центр», располагавшийся в районе Смоленска. Тресков воспользовался тем, что он в течение многих лет знал главного адъютанта Гитлера генерала Шмундта, и смог убедить того, что Гитлер должен посетить фельдмаршала фон Клюге для обсуждения положения на фронте. Как раз во время этого визита Тресков и Шлабрендорф планировали заложить самодельную бомбу на борту самолета фюрера.

Бомбу изготовили из очень мощной взрывчатки английского производства и детонатора, который можно было привести в действие через любой промежуток времени. После нажатия на шляпку крошечного пузырька оттуда начинала вытекать химическая жидкость, разъедавшая взрыватель, и через некоторое время происходил взрыв. Перед покушением производились неоднократные испытания этого устройства.

После того как визит в штаб группы армий «Центр» сначала был запланирован, а затем один раз отложен, в конце концов мы все-таки вылетели 13 марта 1943 года на двух «Кондорах» в сопровождении нескольких истребителей в Смоленск, где намечалось провести обсуждение стратегической обстановки на фронте. Гитлер и фон Клюге долго о чем-то беседовали между собой. Сразу же после окончания совещания состоялся совместный обед, во время которого генерал фон Тресков спросил полковника Брандта, врача, сопровождавшего Гитлера, не сможет ли он захватить с собой посылку с двумя бутылками коньяка, предназначенного для генерала Штиффа из штаба Верховного командования вермахта. Тресков знал, что Брандт всегда находится рядом с Гитлером и полетит с ним на одном самолете. Ничего не подозревая, полковник Брандт согласился. После обеда все прибывшие отправились на аэродром, чтобы вылететь обратно в Растенбург.

Посылка, якобы содержащая коньяк, была подготовлена и доставлена на аэродром Фабианом фон Шлабрендорфом. Он привел в действие детонатор, как только Гитлер поднялся в самолет, а затем, по сигналу Трескова, передал посылку полковнику Брандту, который пронес ее на борт самолета. Взрывное устройство должно было сработать через тридцать минут.

Я запомнил этот полет очень хорошо, поскольку перед вылетом Тресков, который сначала выглядел необычайно возбужденным, а затем весьма печальным и отстраненным, несколько раз взглянул на самолет. Я еще удивился, что с ним могло случиться. Я знал его и раньше, поэтому не мог тогда понять причины его столь странного поведения. Теперь понятно, что его терзали муки совести, так как по его вине через полчаса должны были погибнуть двадцать офицеров.

Через два часа мы благополучно приземлились в Растенбурге. Под неким предлогом Шлабрендорф на следующее утро вылетел в ставку на курьерском самолете, чтобы как можно быстрее забрать посылку со взрывным устройством. К счастью для него, полковник Брандт еще не успел передать посылку генералу Штиффу. Шлабрендорф заменил ее на другую, в которой на самом деле находились две бутылки коньяка.

Шлабрендорф обезвредил бомбу. Ее обследование показало, что все сработало, как и предполагалось, но взрыв так и не произошел. Какая удача!