— Что делать? — удивленно спросила Маргарита.

— Торговаться. Уеду, если она разрешит потом встречаться с Сережей.

— Когда «потом»? — Крестная пристально глянула на нее.

— Но должны же были их дела когда-нибудь закончиться? — резонно заметила Аля. — Я же согласилась им не мешать! Мама сказала: «Там посмотрим». Мне купили горящую путевку, и я улетела. Через три дня. Это все.

— По-моему, картина проясняется, Маргарита Ивановна? — Давид посмотрел на нее.

— Не могу поверить! Моя лучшая подруга и мой… Сеси устраивают покушение на мою жизнь! За что?

— Сережа никого не убивал! Он добрый! Он хороший!

— Логика восемнадцатилетней девочки, — заметил Давид.

— Мне девятнадцать!

— Да, ты уже взрослая. — Он усмехнулся.

— Вы здесь? — На веранду заглянул Платон Гатин. — Аля, а я тебя везде ищу. Ты в порядке?

— Папа! Скажи им, что Сережа никого не убивал!

Гатин вздрогнул.

— Какой Сережа? Ах, этот мальчик! Но зачем ему… — Он растерянно заморгал.

— Пойдемте в гостиную, — поднялась Маргарита. — Милиция во всем разберется.

— Да, конечно.

Гатин пропустил в дверях веранды дочь и тихо спросил у Маргариты:

— Ты опять вернулась к Алику? Это разумно.

— А что будешь делать ты? Женишься на длинноногой блондинке? Вроде той, что виснет на твоем партнере по бизнесу и говорит фантастические глупости? Зато какое тело! А, Платон?

— Зачем ты так?

Гатин поморщился. Давид благоразумно отошел на пять шагов, чтобы не мешать их беседе. Они так и стояли в дверях веранды.

— Неужели у тебя нет любовницы? — не унималась она.

— Я работаю.

— А с Кларой как? Вы спали вместе? Или…

— Да что на тебя нашло? Только о сексе и думаешь! Кризис среднего возраста? Дуня, мы все-таки на похоронах! Твоей лучшей подруги!

— Извини.

Они покинули наконец веранду. Давид неслышно двинулся следом. Аля, воспользовавшись моментом, уже исчезла. Давид коротко что-то сказал одному из секьюрити; тот кивнул и указал на потолок. Шикарная люстра, явно антиквариат, висела на крюке, закрытом стальной полусферой, вокруг лепнина. Витиеватый узор, «королевский»: лилии, какие-то завитушки. Она тоже подняла голову: в одном месте лепнина была сколота. Странно: ремонт недавно закончен, все новенькое, с иголочки. А тут скол! Полцветка снесло! Потолок, можно сказать, испорчен. Клара бы этого не допустила: мигом вызвала бы рабочих, чтобы исправили. Значит, это случилось уже после ее смерти. И почему этим так заинтересовался Давид? Сияние хрустальных подвесок мешало рассмотреть и скол, и полусферу. Тут нужна лестница. Она почувствовала, что устала. Заболела голова, заныло плечо. И ноги гудели. Рановато она принялась за визиты. Недельку надо было бы еще полежать.

А Давид уже заинтересовался картиной, висевшей на стене почти под самым потолком. Она поморщилась: работа Клары. Один из пейзажей, что та как-то показывала подруге: консультировалась. Холст, масло. Отвратительно! Дуня Грошикова сказала бы так же, как в детстве говорила ее мама: «ляпушки». К тому же пейзаж не вписывался в интерьер: был слишком уж мрачен. Кларе изменил вкус. И висело это убожество криво. Давид даже попытался поправить картину. Роста он был высокого, и ему это почти удалось.

Вскоре Маргарита, сославшись на рану в плече и плохое самочувствие, откланялась. Дере покинул дом Гатиных с сожалением.

— Какие люди! — сказал он в машине. — Платоша-то развернулся! Молодец!

— А ты липнешь ко всем, у кого есть деньги!
– не удержалась она.

— Среди них могут быть твои потенциальные клиенты, — заметил.Дере. — Для тебя, между прочим, стараюсь.

— Вот спасибо!

— Жить-то на что-то надо, Дуся. Гатину хорошо — он бизнесмен. А я менеджер при бабе, которая внезапно поглупела.

— Когда ты перестанешь меня оскорблять?
– возмутилась она.

— Когда ты станешь прежней.

— То есть вернусь к тебе?

— Ты уже вернулась. Остальное — вопрос времени.

— Алик, мы не одни!

Давид сидел с невозмутимым видом, смотрел в окно. Покосившись на него, Дере еле слышно вздохнул.

— Надеюсь, когда-нибудь это закончится. И мы останемся одни.

«Это» закончилось быстрее, чем они предполагали. Потому что в загородном доме Маргариты Мун вновь появились замечательные брови капитана Дроздова. Капитана сопровождал невозмутимый Михаил Черных. Когда компания вернулась с похорон Клары Гатиной, сотрудники уголовного розыска как раз выводили из дверей особняка Сеси. Ворота были распахнуты настежь, возле них с наружной стороны стояла милицейская машина.

— Что случилось? — спросила Маргарита, быстрыми шагами направляясь к сотрудникам милиции. За ней спешили Дере и Давид.

— На пистолете «ТТ», из которого убили гражданку Гатину, обнаружены отпечатки пальцев Сергея Симонова, — официально сказал капитан Дроздов. Черных молча кивнул.

— Ошибки быть не может? — тихо спросила она.

— Исключено, — коротко ответил Михаил Черных. — Но отпечатки его пальцев мы еще разок откатаем, как только прибудем на место. Не сомневайтесь. Ошибка исключена.