— Если бы я тебе не давал наркоз, ты бы лезла на стенку. Тебе оно надо?

— Мне? — Вика засмеялась. — Конечно же, нет. Но ты выглядишь усталым, меня опять пришлось собирать по кусочкам?

— Почти. Четыре ребра по осколкам, черепно-мозговая… тьфу, тебе же не интересно, — Лазарь вздохнул.

Девушка неожиданно задохнулась.

— Что с тобой? — доктор мигом оказался около девушки.

Улыбнувшись, Вика слабо махнула рукой.

— Извини. Забылась…

— А если объяснить?

— Ребра заболели, — вздохнула вампиресса. — Не ты ли мне говорил, что когда ребра сломаны, даже вампиры на несколько суток ограничены не только в движениях, но и в смехе и разговорах. Подумать только, правая рука Главы клана Смерти лежит на больничной койке не в силах пошевелиться!

— Подумать только, правой руке хватило мозгов сражаться со стихиаром на его условиях. — Флегматично ответил врач.

— И все то ты знаешь!

— Вика, пора привыкнуть!

— Не буду привыкать! Не хочу привыкать! И вообще, я болею… можно же мне покапризничать… немного…

— Ты все еще ребенок… — ласково хохотнул Лазарь.

— Не всем же быть такими как ты! — сделала вид, что обиделась Вика.

— Какими?

— Ууу… — вампиресса вздохнула. — Не умничай, а? В конце концов, взрослая я в клане. Могу я хоть иногда побыть обычной… девушкой.

— Можешь, — согласился Лазарь — принести чего-нибудь?

— Одеяло… смешно звучит, но меня немного знобит.

— Одну минутку…

Вика благодарно улыбнулась и прикрыла глаза.

Лазарь вышел на пару минут и вернулся с теплым одеялом, в котором вампиресса опознала то самое одеяло, которым ее укрывали каждый раз, когда она попадала сюда….

— Ты помнишь… — прошептала она тихо. — И знаешь, это становится, наверное, традицией. Жаль только что не доброй…

— Как знать…

Вика тихо хмыкнула, пока ее окутывало теплом одеяла.

— И знать нечего, ты каждый раз после моего выхода из больницы делаешь вид, что не знаешь меня. И ни разу на балу у Правящих не подошел… — девушка хотела добавить что-то еще, когда стекло разлетелось на осколки…

— Привет Вику-у-у-у-уся! — пропел Карас, запрыгнув в палату.

— Опять, — Вика простонала. — Лазарь! — взмолилась она. — В твои же обязанности входит забота не только о физическом, но и о душевном комфорте пациентов?

— Простите, молодой человек, моей пациентке не разрешены посещения… — тихо, с легкой угрозой в голосе произнес Лазарь.

Карас фыркнул, картинно оперся на белоснежную стену, оставляя на ней ало-синие отпечатки — кровь и мел…

— Мне плевать на мнения всяких докторишек мелких клиник. Я хочу посетить именно ЭТУ девушку, и я ее посещаю.

— Ах плева-а-а-а-ать… — Обычно невозмутимый Лазарь начал неуловимо меняться. — Боюсь…я вынужден попросить тебя, маленький изгой уйти отсюда, пока я не окрасил сии белоснежные стены в восхитительно алый цвет твоей крови, и не украсил окна тем, что от тебя останется…

Карас дернулся. Ничем не примечательный докторишка… с ним стало что-то не то…

— Лазарь, — прошептала с кровати Вика. — Твой… лоб… Твои глаза…

"И аура", — добавил мысленно иллюзионист. — "Когда я пришел, передо мной стоял врач. А сейчас это убийца. Но… ничего не поделать. Я должен убить эту девчонку".

Врач, стоящий в полоборота к Вике, повернулся к ней полностью. Лоб мужчины теперь опоясывала тонкая цепочка стигматов, придавая обычному на вид Лазарю какой-то страшный вид, опасный… И глаза. Лучший врач Общества Ночи считался невозмутимым вампиром, у которого даже в обращение глаза не меняли свой цвет. Но теперь на резко побелевшем, почти посеревшем лице, были не теплые шоколадные глаза, а холодный расплавленный янтарь.

Лазарь был… кем угодно, но не обычным вампиром.

— Ла… зарь, — прошептала потрясенно Вика.

"Сейчас! Это мой шанс!" — Карас усмехнулся, мгновенно извлекая из ножен тайный клинок. — "Я проучу этого обычного, как стоять на моем пути!"

Карас бросился на Лазаря, решив убить его, пока тот не заметил… но каково же было его изумление, когда лекарь ленивым движением ушел от удара и два росчерка скальпеля "нарисовал" Карасу вечную улыбку. Иллюзионист отпрянул, вскрикнув от боли, а Лазарь уже слегка безумно улыбнулся.

— Я уже просил, покинуть эту палату… — ласково пропел вампир и, легко качнувшись, ударил опешившего от такой прыти Караса с такой силой, что того выбросило в разбитое окно. Разумеется, дело было далеко не только в странности Лазаря, а еще и в том, что никто просто не ожидал такого от мирного лекаря. Когда лекарь убедился, что Карас бежал, окно подернулось заклятьем блокировки, и Лазарь повернулся к Вике, приглаживая растрепавшиеся волосы.

Девушка, приподнявшись на локтях, расширенными глазами наблюдала за избиением младенцев. В роли "младенца" на этот раз выступил ее вечный мучитель.