Мелкий, но востроглазый летун наблюдал у неё на борту не трёх, а лишь двух человек — яркое солнце над нами по-прежнему одаривало меня невидимостью. Это, конечно, не имело для нас никакого значения. Если разведчик передаёт сигнал на катер Грободела, полковник легко опознает всех членов нашей банды. Но если авиабот принадлежит не ему, а взлетел с местной базы для иных целей, был шанс, что новосибирцы не обратят на нас внимания. Два человека в армейских комбезах, движущиеся на аэросанях военно-научного Центра… Что здесь подозрительного? Тем более что в локации уже несколько дней работает экспедиционная группа «Светоча», а сегодня в придачу к ней ещё целая прорва крымских гостей заявилась…

Авиабот — лёгкий одномоторный аппарат, — прошёл над нами на бреющем полёте. Но — вот зараза! — не отправился затем по своим делам, а заложил крутой вираж и пошёл на разворот. Это уже нехорошо. Для тех, кого чистильщики ни в чём не подозревают, мы вызываем у них слишком пристальное любопытство. Похоже, дело дрянь. Даже если разведчик изначально вёл охоту не за нами, а совершал плановое патрулирование, полковник мог оперативно запросить у него все данные. А дабы окончательно убедиться в том, что под солнцезащитными очками скрываются лица беглецов, Грободелу оставалось лишь проследить с воздуха, откуда начинается тянущаяся за аэросанями колея. Она компрометировала нас так, что никакие маскировочные ухищрения нам уже не помогут.

Да и чёрт с ними, со всеми ухищрениями. До Оби оставалось всего ничего — минута-другая езды. Ну а на реке мы разовьём такую скорость, о какой на усеянном препятствиями берегу не могли и мечтать. И пока разъехавшаяся по округе команда Хрякова вновь соберётся и пустится за нами в погоню, нас и след простынет.

Я говорю о заметании следов вовсе не в фигуральном смысле. С юга — со стороны Обского моря, — на локацию надвигался тяжёлый снеговой фронт. Полз он медленно. Гораздо медленнее стремительных, как лавины, керченских штормовых фронтов. Но одного лишь взгляда на него хватало, чтобы убедиться: такую тучу не под силу развеять даже ураганному ветру.

Судя по окружающим нас сугробам, этой зимой свирепые снегопады были в Новосибирске обыденным явлением и по-настоящему удивляли, наверное, лишь залётных гостей. Причём удивляли не только своей дивной красотой. Помимо наших следов непогода грозила замести множество других, которые мы использовали в качестве ориентиров. Вдобавок у нас не было на примете ни одного укрытия. Конечно, падающий с небес снег не мог пробить нам головы и вызвать у нас переохлаждение, как керченские грады и ливни. И тем не менее мне не хотелось пережидать грядущую напасть под открытым небом.

Авиабот отвязался от нас, когда мы съезжали с берега на речной лёд. Кто бы ни отслеживал с воздуха наше перемещение, теперь он мог запросто вычислить дальнейший маршрут «Кайры» и без видеонаблюдения. Вверх по течению нам путь заказан — там ГЭС, которую наверняка контролируют либо чистильщики, либо егеря Ковчега. Обь тоже так легко не пересечёшь. Проходящая по центру русла гряда торосов, о которой я уже упоминал, не позволяла перебраться через неё на аэросанях. Само собой, что где-то она непременно заканчивалась или же в ней появлялся просвет. Но на всём обозримом участке реки вздыбившийся лёд стоял плотной стеной. После съезда с берега дорога у нас оставалась одна — вниз по руслу. И — на самой высокой скорости. Сегодня наша птица-удача летала очень быстро, и поймать её иным способом было бы попросту нереально.

Набирать разгон на спуске незачем, и мы просто скатились с горки, как на обычных санях. Снежный покров на льду не был идеально ровным, как могло показаться издали или с высоты. Он представлял собой череду белых дюн, но не таких высоких, как сугробы на берегу. Надумай мы идти по замёрзшему руслу на снегоступах, это не составило бы для нас большого труда. Даже самые крупные дюны обладали пологими склонами, на них, не запыхавшись, взошёл бы и старик.

Теперь наше пространство для манёвров ограничивалось правым речным берегом и торосной грядой. Расстояние между ними, если прикинуть на глазок, составляло около четырёхсот метров. Завидев эти просторы, Жорик, казалось бы, должен был вновь заулюлюкать от радости, поддать турбине жару и доказать наконец всему Пятизонью, кто здесь настоящий король скорости. Ан нет! Вместо этого Дюймовый вывел «Кайру» на лёд, после чего остановил её и в нерешительности поинтересовался:

— Так и должно было случиться, да, Геннадий Валерьич? Или мы где-то здорово облажались?

И, вытянув руку, указал на виднеющиеся вдалеке объекты: два мелких и один крупный. Первые были отдалены от второго и друг от друга примерно на полкилометра, но все вместе они двигались с одинаковой скоростью. Правда, двигались не навстречу нам, а от нас, постепенно удаляясь вниз по течению Оби.

Два «Маламута» и «Альбатрос»… Не маловато ли для слежения за такой обширной территорией? Нет, пожалуй. Чистильщиков на реке столько, сколько нужно. Вся она отлично просматривалась на огромное расстояние, и пара патрулей на снегоходах могла контролировать чуть ли не четверть всего очерченного Хряковым поискового периметра. А усиливающая патрули ударная группа на аэросанях была готова оперативно прибыть в помощь дозорным, стоило тем только поднять тревогу.

— Ничего неожиданного, Жорик, — ответил я, ободряюще похлопав по плечу растерявшегося напарника. — Рано или поздно это должно было случиться, так что всё пока идёт по плану. А теперь давай, раскочегаривай тарантас! Прятаться бесполезно. Нас уже засекли с воздуха, и скоро здесь появится сам Грободел.

С земли нас также обнаружили довольно быстро. Да и как чистильщики могли не заметить выскочившую на лёд «Кайру», если мы в свою очередь видели их невооружённым глазом? Этого могло бы и не случиться, скатись мы с берега, когда «Маламуты» и «Альбатрос» скрылись бы от нас за речной излучиной. Но кто ж знал!… И теперь, набирая скорость, мы обречённо взирали на то, как охотники разворачиваются и начинают подтягиваться друг к другу, дабы выдвинуться нам на перехват не поодиночке, а организованной группой.