– Увы, ты прав. Но ситуация весьма опасна. Регент слишком глуп и может довести страну до потери независимости. А сейчас это крайне нежелательно.

– Он достаточно глуп, чтобы восстановить против себя большинство подданных. Долго на троне ему не усидеть. Кстати, ты знаешь, он хочет стать королем – вернее, царем, по московскому образцу.

– Господи, опять король, – саркастически воздел руки к небу Генрих. – Ну почему каждое ничтожество тщится присвоить себе самый громкий титул?

– Гордиться больше нечем, а похвастать хочется, – улыбнулся Артем. – Впрочем, появление в Северороссии королевского престола было бы сейчас логично. Они давно уже не захолустное княжество и играют важную роль в Европе.

– Возможно. Впрочем, я далек от этого. Как там ребята, попавшие в переплет?

– Наслаждаются прелестями века, в котором очутились. Один сидит в темнице, другой скрывается от преследований.

– Кстати, о нем. Какой фехтовальщик! Я пять раз просмотрел его бой в московском представительстве. Потрясающе! Знаешь, мне даже стало интересно скрестить с ним мечи.

– Господи, Генрих! Ты еще и азартен, оказывается!

– Что делать, старые привязанности иногда напоминают о себе… Потрясение, испытанное в том бою, уже не позволит ему быть обычным человеком – ни в шестнадцатом веке, ни в двадцать первом. Да и делать ему там, по-моему, больше нечего.

– Он шел на верную смерть, – подтвердил Артем, – и знал это. Каким бы мастером клинка он ни был, а спасло его только чудо.

– Наверное, это неизбежно. Мы с тобой прошли через нечто подобное. Чтобы посмотреть на мир другими глазами, нужно быть готовым его покинуть. Впрочем, чудо здесь ни при чем. Ты же знаешь, человек, приготовившийся к смерти, – противник смертельно опасный. А уж фехтовальщик такого класса… Нет, ему точно там делать нечего.

– У него ученик, – напомнил Артем. – Погоди, может, он еще создаст в том мире интересную школу.

– Трудно сказать… Хотя не верю я в эти школы. Ты же знаешь, понимание приходит от сердца к сердцу и все такое. Но ради мальчишки я, пожалуй, спешить не стану. А вот тот, второй… Зачем ты мучаешь парня? Верни его в родную коммуналку на улице Маяковского. Нечего ему делать в шестнадцатом веке, да еще в тюрьме.

– А может, эта отсидка в каземате научит его думать? И потом, я придумал такую комбинацию… Он еще сыграет большую роль в этом мире.

– Ладно, – пожал плечами Генрих, – как знаешь. Только Университет береги.

Сотник Белых легко взбежал на расписное крыльцо белокаменных палат. Кивнув стоящим у входа стражникам, он прошел в приемную и представился. Статный секретарь попросил обождать, пока хозяин не освободится. Через четверть часа сотник предстал перед самим Малютой Скуратовым.

– Ну здравствуй, сокол, – расплылся в улыбке опричник. – Садись. Наслышан о подвигах твоих в степях татарских. Хвалю.

– Рад стараться, – щелкнул каблуками сотник и опустился на краешек кресла, придерживая саблю.

– Ай, прыткий какой, – покачал головой Скуратов. – Верная служба без награды не бывает. Замолвлю за тебя словечко. А скажи мне, мил человек, десять месяцев назад высылал я тебе депешу, чтобы разыскал ты старшого вашего бывшего, что купчиной татарским заделался да мне с государем письма о Северороссии засылал. Он сказывал, что тоже в землю свою вернуться не мог да в степях татарских осел. Не сыскал ли?

– Нет, – не моргнув глазом, произнес сотник. – Татары сказывают, убили его разбойники да пограбили.

– Жаль, – зацокал языком Малюта. – Такая голова была… Он план-то хороший придумал, как нам Северороссию ту под себя брать. Многим мы сейчас из его советов воспользовались. Мыслил я, что полезен окажется он в канцелярии моей. Не судьба. Да ныне нужда в тебе. Скажи, однако, сперва: товарищ твой, что тогда в лесу четырех человек моих положил, – кто он?

– Да я уж говорил, – отозвался сотник, – фехтовальщик он. Боле ничего о нем не знаю. Взяли его, потому что холодным оружием хорошо владеет и знает, как сражаются в вашем мире.

– Да уж, знает. И хорошо знает. А скажи, может, владеет он приемами какими тайными, что с саблей в руках сотни целой стоит?

– Не знаю, – пожал плечами сотник. – Говорил я уже, не воюют саблями в нашем мире. Автоматами воюют, такими, как ты у меня забрал, да есть еще оружие посложней да потяжелей, что города целые сметает. До сабель ли тут?

– Да, знатная машинка, – согласился Скуратов. – Лучшие оружейники московские по частям разобрали, да сказали, что не могут они такого сделать. Умения нет. А не врешь, что умения такого у тебя нет?