К их удивлению Саболир достал паспорт Гаваллана и лист бумаги с предыдущим разрешением на посадку и положил их на стол:

– Вот ваш паспорт и бумаги… э-э… подтвержденные и одобренные, – произнес он голосом, который, помимо его воли, делался маслянистым от торжественной официальности момента. – Имам приказал немедленно возобновить нормальное функционирование. Э-э… Исламское государство Иран вернулось к нормальной жизни, и аэропорт откроется… э-э… через три дня для всех обычных, предварительно согласованных воздушных сообщений. Вы должны теперь вернуться к нормальной работе.

– Мы снова начнем подготовку пилотов иранских ВВС? – поинтересовался Мак-Айвер, с трудом контролируя свой голос, чтобы тот не выдал охватившего его ликования, ибо это был очень большой и очень прибыльный контракт.

Саболир заколебался.

– Да, я полагаю, вы…

– Нет, – твердо произнес мулла на хорошем английском. – Нет. Пока имам или Революционный комитет не дадут своего согласия. Я прослежу за тем, чтобы вы получили твердый ответ. Я не думаю, что эта часть вашей деятельности возобновится в ближайшее время. Тем временем, к вашей обычной работе – доставке запчастей на ваши базы и полетам по контракту для оказания помощи «Иран Ойл» в возобновлении добычи нефти или «Иран Лес» и так далее – при условии, что все полеты будут согласовываться заранее, – вы можете приступить послезавтра.

– Отлично! – сказал Гаваллан, и Мак-Айвер эхом повторил это слово вслед за ним.

– Сменные группы пилотов и вахты нефтяников, доставка и вывоз, при условии предварительного согласования и наличия у них необходимых документов, – продолжал мулла, – возобновляются послезавтра. Добыча нефти определяется как главный приоритет. «Страж ислама» будет сопровождать каждый полет.

– При условии предварительной заявки, и если этот человек не задержит вылет. Но без оружия, – вежливо ответил Мак-Айвер, готовясь к неизбежному столкновению.

– Вооруженный «страж ислама» будет с вами в рейсе для вашей защиты от захвата вертолета врагами государства! – отрезал мулла.

– Мы будем счастливы сотрудничать, ваше превосходительство, – спокойно вмешался Гаваллан, – очень счастливы, поверьте, но я уверен, вы не захотите ставить под угрозу человеческие жизни или безопасность исламского государства. Я официально прошу вас обратиться к имаму с просьбой согласиться на полное отсутствие оружия на борту – совершенно очевидно, что вы имеете к нему прямой доступ. Тем временем, все наши машины останутся на земле, пока я не получу подтверждения или разрешения моего правительства.

– Вы не станете отменять полеты, и вы вернетесь к нормальной работе! – Мулла рассердился не на шутку.

– Может быть, мы достигнем компромисса до получения согласия имама: ваши «стражи» оставляют при себе оружие, но капитан на время полета будет хранить у себя их патроны. Согласны?

Мулла колебался.

Голос Гаваллана стал тверже:

– Имам приказал сдать ВСЕ оружие, разве нет?

– Да. Очень хорошо, я согласен.

– Благодарю вас. Мак, подготовь соответствующую бумагу на подпись его превосходительству, это решит проблему для всех наших ребят. Теперь, нам нужны новые летные документы, ваше превосходительство, единственные, которые у нас есть, это старые… э-э… бесполезные бумаги, выданные предыдущим режимом. Вы дадите нам необходимые полномочия? Вы сами, ваше превосходительство? Ясно, что вы человек значительный и в курсе всего, что происходит. – Он смотрел, как на его глазах мулла приосанился в ответ на лесть и стал выглядеть еще значительнее. Мулле было тридцать с небольшим, засаленная борода, изношенная одежда. По его выговору Гаваллан отнес его к бывшим британским студентам, одному из тысяч иранцев, которых шах по грантам отправил за границу для получения западного образования. – Вы, разумеется, немедленно выдадите нам новые бумаги, чтобы сделать нас законными для новой эры?

– Мы… э-э… мы подпишем новые документы для каждого из наших вертолетов, да. – Мулла достал какие-то бумаги из своего потрепанного портфеля и надел старые очки с толстыми линзами, одна из которых была с трещиной. Документ, который он искал, оказался в самом низу. – Вам доверено в управление тринадцать иранских 212-х, семь 206-х и четыре «Алуэтта» в разных местах базирования, все они имеют иранские регистрационные номера и принадлежат Иранской вертолетной компании – так?

Гаваллан покачал головой.

– Не совсем. На данный момент они фактически являются собственностью вертолетной компании S-G из Абердина. Иранская вертолетная компания, наше совместное предприятие с иранскими партнерами, не является владельцем этих вертолетов, пока они не оплачены.

Мулла нахмурился, потом поднес бумагу ближе к глазам.

– Но договор, по которому право собственности передается Иранской вертолетной компании, подписан, не так ли?

– Это так, но его вступление в силу зависит от производства платежей, которые… задерживаются.

– Имам сказал, что все долги будут оплачены, значит, они будут оплачены.

– Разумеется, но до тех пор право собственности передается по факту оплаты, – осторожно продолжал Гаваллан, надеясь, против всех ожиданий, что диспетчерская вышка удовлетворит хитро сформулированную просьбу Джонни Хогга о разрешении на посадку на завтрашний день. Интересно, может этот сладкоречивый сукин сын выдать такое разрешение? – спрашивал он себя. Если Хомейни приказал, чтобы все возвращалось к нормальной жизни, все придет в норму, и я могу спокойно вернуться в Лондон. Если повезет, я успею заключить контракт с «ЭксТекс», которые предполагает выплату аренды за новые Х63, до конца недели. – В течение многих месяцев мы осуществляли платежи от имени ИВК по всем этим вертолетам, с процентами, банковской комиссией и так далее, из наших собственных средств, и мы…