Джесс сел за стол и знаком предложил Ли занять место напротив. Еще раз глотнув пива, он с глубоким вздохом расстегнул застежки на обтрепанной холщовой почтовой сумке, вынув из нее стопку листов бумаги формата телефонной книги, обеими руками подал ее Ли жестом официанта-азиата:

Будьте снисходительны.

Мне казалось, вам нужна честность, а не снисходительность? — Ли взяла рукопись и положила перед собой, едва сдерживаясь, чтобы тут же не заглянуть в нее. — «Никто не говорит со мной откровенно, меня все балуют, поддакивают, а мне нужен редактор, который скажет все как есть». — Она воспроизвела его слова, произнесенные, как ей передали, во время первого посещения Генри.

Джесс закурил.

– Это все бравада. Болтовня. Я совершенное дитя, которое едва выносит конструктивную критику, не говоря уже о хорошей порке.

Ли положила ладони на стол и улыбнулась.

Что ж, это делает вас, Джесс Чэпмен, абсолютно похожим на всех остальных известных мне авторов.

Господом Богом я себя пока еще не считаю, но с недостатков уверенности, подрывающим силы, и постоянным сомнением и самобичеванием справиться могу.

Джесс поднял сигарету, прося слова.

Ну-ну, давайте-ка не будем забегать вперед. Это, он указал на рукопись, — лучший вклад в литературу последнего года, если не десятилетия — я уверен. Я лишь просил немного сочувствия на тот случай, если вы наткнетесь на абзац или два, которые вам не понравятся.

Ах да, конечно. Абзац или два. Уверена, и этого не наберется, — кивнула Ли с напускной серьезностью.

Великолепно. Рад, что в этом мы с вами согласны. — Помолчав, он пристально посмотрел на нее. — Ну?

Что — ну?

Вы не собираетесь читать?

Начну, как только вы оставите меня одну.

Джесс округлил глаза:

Одну? Не знал, что такова стандартная процедура.

Ли засмеялась:

Вам, так же как и мне, известно, что здесь нет ничего от стандартной процедуры.

Джесс сделал невинное лицо:

Понятия не имею, о чем вы говорите.

Согласно стандартной процедуре, вашу книгу редактировал бы мой начальник, а не я. Согласно стандартной процедуре, я прочла бы вашу рукопись — или даже всего лишь план и главу на выбор, — прежде чем ехать два с половиной часа для встречи с вами. Согласно стандартной…

Джесс поднял руки, словно защищаясь, и объявил:

Мне это наскучило. Крикните, если что-то понадобится. Я прилягу наверху.

И без лишних слов исчез в доме.

Прошла минута или две, прежде чем Ли ощутила, что ее ногти впиваются в ладони. Он пытался лишить ее самообладания или всегда так себя ведет? Шутил насчет сверхчувствительности к критике, или думает, будто написанная им книга - о чем бы она ни была — действительно второе его пришествие, или все это просто маска? Он мог быть таким обаятельным, непосредственным и остроумным, а потом — раз! — щелкает переключатель, и Джесс опять превращайся в нахального придурка, каким все его называют.

Ли посмотрела на часы и увидела, что до заселения в гостиницу остался час, поэтому, глотнув «Кровавой Мэри» и с вожделением посмотрев на оставленную Джессом пачку сигарет, приступила к чтению. Действие романа начиналось в клубе иностранных журналистов в Пномпене и велось от имени снятого с должности, сильно пьющего американца, показавшегося Ли очень знакомым. Не плагиат, но достаточно банально — на ум немедленно пришли «Конец одного романа», «Тихий американец» и «Аутодафе» [29] .

Само по себе это ее не обеспокоило — достаточно легко изменить, — но по прочтении еще нескольких страниц тревога Ли усилилась. Сама история — о парне двадцати с небольшим лет, первая же книга которого неожиданно стала бестселлером, — захватывала своим бесстыдством, что неудивительно, учитывая личный опыт автора. Тревогу вызвала манера письма — плоская, неоригинальная, временами даже нудная. Совершенно не похожая на стиль Джесса. Ли глубоко вдохнула и напомнила себе, что могло быть куда хуже. Окажись катастрофическим сюжет — и она не знала бы, с чего начать.

Когда через час Джесс вернулся, с мутным взором, но сменив пиво на бутылку воды, Ли начала осознавать свое положение. Каким образом она, Ли Эйзнер, младший и до сих пор не имевший дела с авторами бестселлеров редактор, должна сказать одному из самых успешных в литературном и коммерческом отношениях писателю своего поколения, что в настоящем виде его последнее творение никогда не пробьется в список бестселлеров? Ответ прост: она не скажет.

Джесс зажег сигарету и подвинул пачку к Ли.