В ФЗУ и ФЗД училось много представителей национальных меньшинств: татар, казахов, киргизов и так Далее. Для того чтобы помочь этим учащимся, в обеих школах были организованы специальные отделения, где обучение проводилось полностью на национальном языке, а русский преподавался как иностранный.

Мы посетили несколько занятий в ФЗД и увидели группу двенадцати- и четырнадцатилетних кочевников. В то время как любой американский двенадцатилетний мальчик умеет пилить, строгать и даже чинить простые электрические моторы, эти сыновья и дочери Тамерлана и Чингисхана никогда раньше не видели молотка. Единственное, что они когда-либо забивали, был колышек для юрты, который вгоняли в землю при помощи камня. Им приходилось начинать все с самого начала.

Закончив десятилетку или же самостоятельно подготовившись к экзаменам, учащийся (обычно в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет) мог поступать в высшее учебное заведение. В Магнитогорске можно было поступить в строительный, металлургический и педагогический техникумы, горно-металлургический (скорее, это был настоящий университет) и медицинский институты, специальные училища, готовящие медсестер, милиционеров, а также в летную школу и на другие военные курсы, организованные Осоавиахимом (обществом химической и воздушной обороны).

Строительный и металлургический техникумы готовили специалистов-техников, которые получали в основном практические познания в соответствующих областях. Точно так же медицинский техникум готовил акушерок-интернов, которые могли принимать роды, лечить переломы рук и выслушивать стетоскопом легкие и сердце, но у них не было никакой врачебной теоретической подготовки. Прием во все эти техникумы осуществлялся во время конкурсных экзаменов, к участию в которых допускались все закончившие восемь классов. До 1937 года во всех техникумах было дневное отделение, где студенты получали стипендию, составлявшую около ста рублей, и посвящали все свое время учебе, а также вечернее отделение, где студенты не получали стипендии. Однако эти студенты-вечерники так уставали от работы на комбинате, что не могли достаточно хорошо заниматься. После 1936 года вечерние отделения были упразднены так же, как и вечерние отделения в институтах год спустя.

Во второй половине дня мы с трудом взобрались на холм рядом с шахтой, где добывали железную руду, и направились в инженерную школу, которую я посещал четыре или пять вечеров в неделю. Горно-металлургический институт принимал людей, закончивших школу-десятилетку, для которых устраивался конкурсный экзамен. Сейчас здесь училось около пятисот студентов. Полный курс обучения длился пять лет. Здесь были хорошие библиотека и оборудование. Преподавательский состав был превосходный, а администрация — полностью некомпетентна.

Около сорока процентов студентов в этом институте составляли женщины, шестьдесят процентов были русские, а остальные сорок — татары, украинцы, белорусы и евреи. В вечерних группах занимались студенты в возрасте тридцати двух — тридцати трех лет, а на дневном отделении средний возраст студентов был двадцать пять — двадцать шесть лет, хотя некоторым студентам было даже пятьдесят.

Педагогический техникум готовил учителей начальных классов, а педагогический институт — учителей средних классов. Требования при поступлении и продолжительность обучения были примерно такими же, что и в металлургическом и строительном институтах и техникумах. После весьма значительного увеличения зарплаты учителям в 1935 году начался большой наплыв желающих (и особенно женщин) поступить в педагогический институт, в котором обучалось около шестисот студентов. У учителей был четырехчасовой рабочий день, двухмесячный отпуск летом, и они зарабатывали в месяц четыреста рублей и больше.

Такие условия труда казались очень хорошими дочери или брату заводского инженера в Магнитогорске, который, если что-нибудь было не так, мог не снимать рабочей одежды по нескольку дней подряд.

Среди магнитогорских студентов было много уже взрослых мужчин и женщин, которые днем отрабатывали свои смены на комбинате. С самых первых дней строительства Магнитогорска профсоюзы организовали курсы для неграмотных. В 1937 году их посещали свыше десяти тысяч взрослых. Тем не менее пресса жаловалась, что это число составляет только половину действительного количества неграмотных в Магнитогорске. На этих курсах обычно преподавали учащиеся средних школ, перед которыми стояла трудная задача — научить сорокалетних людей — а это были в основном женщины — читать, писать, а иногда даже считать.

Для того чтобы обеспечить комбинат квалифицированными рабочими, на протяжении всего периода тридцатых годов организовывались профессиональные училища. Одним из лучших было училище прокатных станов, куда я и повел Боба. Это профессиональное училище начало работать в одной из комнат барака за месяц-два до того, как прокатный стан был пущен в строй. С этого времени училище постоянно росло. К январю 1936 года там учились девятьсот пятьдесят студентов, двадцать пять из которых занимались только учебой и получали за это от ста до двухсот пятидесяти рублей ежемесячно. Остальные учащиеся посещали занятия по вечерам.

Училище готовило рабочих-прокатчиков, крановщиков, электриков, механиков и газовщиков коксовых батарей. Учителями были инженеры из прокатного цеха, получавшие за преподавание от четырех до пяти рублей в час.

В это училище могли поступить только неквалифицированные рабочие, но от них требовалось, чтобы они умели читать и писать, а также знали основные арифметические правила. Считалось, что на рабочих, уже имеющих какую-либо специальность, не надо тратить государственные средства, чтобы обучить их еще одной специальности, в то время как ежегодно в промышленные центры приезжают тысячи крестьян, которые могут работать только там, где требуется неквалифицированная рабочая сила. Продолжительность первого курса обучения составляла шесть месяцев. К концу этого периода учащиеся приобретали достаточно элементарных знаний по физике, химии и механике, чтобы овладеть своими профессиями, к тому же они получали и практическую подготовку.