Наконец троица разошлась, двое направились в глубь переулка, а маленький затрусил в обратную сторону, проскочил мимо новостройки, неожиданно остановился, воровато оглянулся, задрал голову, стал разглядывать недостроенный дом, словно только что его увидел, а не ходил здесь годами по десять раз на дню.

Федор не стал ожидать продолжения, развернулся и быстро пошел к машине. Ясно, «гнездо» сгорело. Сыскарь ждет меня, я же предупредил, что явился. Дурное дело нехитрое, сопляку ясно: если необходимо ликвидировать двоих, один из которых профи, а другой фраер, следует начинать с профессионала, а не наоборот.

У киллера не было прямой связи с хозяином. Федор по каналу передал, что возникли трудности и либо сами готовьте дело, либо дайте мне срок, возможно, неделю, а то и две. Поздним вечером он получил ответ, что подготовка будет осуществлена, пусть ждет, скоро ему сообщат время и место.

Солидный коммерсант, недавно встречавшийся с Еланчуком, занимал в наркобизнесе не последнее место. Его отец был русским, коммерсант с детства говорил по-русски. Когда в руководстве приняли решение прокладывать новые пути транспортировки товара через Россию, его и назначили ответственным. Ознакомившись с состоянием дел, он ужаснулся: предстояло повторить подвиг Геракла и очистить авгиевы конюшни. Когда ему передали просьбу киллера, коммерсант легко согласился. Он уже сам понял, что поторопился с ликвидацией Валентино, хотел быстротой своих действий пустить пыль в глаза боссам, а фактически предупредил следующую жертву об опасности. Дела с транспортировкой налаживались, можно не торопиться, пусть легендарный сыщик подождет, перегорит или успокоится, он обречен. А когда исполнят приговор, сегодня или через неделю, не суть важно.

Генерал Орлов пригласил Гурова и Крячко к себе домой на чашку чая. Бывший начальник и друг позвонил утром, разговаривал коротко. Гуров ничего не спросил, ответил, мол, живы будем, явимся обязательно. Присутствовавший в кабинете Крячко саркастически заметил:

– Отличный получится вечерок. Ты чернее тучи, у меня настроение дерьмовое, и, судя по всему, Петр Николаевич приглашает не для того, чтобы сообщить нам приятное известие. Ты будешь молчать или поделишься?

– Делиться надо радостью, а неприятностей у каждого своих хватает, – ответил Гуров. – Но так как мои дела и тебя касаются, слушай.

После чего он долго молчал, вспоминая, как утром встретился с Еленой, беспечно поклонился, поцеловал ледяную руку и вернулся в свой кабинет. Гуров так и не переоделся, не побрился, как был в джинсовом стареньком костюме и стоптанных кедах, так и остался, вздремнул час с небольшим в кресле, вышел поздороваться с Еленой, выпил кофе, сидел в одиночестве, пока не появился Крячко. Теперь следовало ему рассказывать о вчерашних подвигах, не хотелось ужасно, и сыщик тяжело вздохнул.

– Может, тебе стопочку принять? – поинтересовался Крячко. – Видик у тебя для пития спозаранку самый подходящий.

– Заткнись!

– Как скажешь, хотел помочь.

Гуров пересказал сюжет вчерашнего вечера. Говорил сыщик односложно: «позвонил», «узнал», «вызвал», «поехал», «уехал», «увидел». История получилась куцая, какая-то несерьезная. Станислав Крячко был человек опытный, сыщик настоящий, без комментариев понял, что друг пережил вечер не из приятных. Крячко подмывало сказать в ответ, мол, ты бы, дружище, держался попроще, не являлся пред людьми непобедимым суперменом, и женщины бы с тобой были откровеннее и прочая, и прочая. Но Крячко знал: Гуров такой, как есть. Сам мучается, но иным быть не может, потому промолчал и лишь после длинной паузы произнес:

– Дерьмо, конечно, но случалось и хуже. Я полагаю, следует выждать. Ежели мадам использовали, склонили, называй, как хочешь, и ты миновал западню, со временем прояснится и мы с девушкой разберемся. Ежели ты оказался толстокожим, напуганным и грубым мужиком, то ты такой и есть, не бери к сердцу, пускай любят тебя вместе с недостатками.

– Спасибо за помощь, Станислав, – усмехнулся Гуров. – А твое мнение?

– Я лишь сыщик, Лев Иванович, потому у меня одни сомнения. Выждем. Теперь изложи, почему ты в таком виде?

Гуров рассказал уже нормальным языком, с оценками и комментариями, о Емельяне Пугачеве, «пацане», утреннем осмотре недостроенного дома.

– Это уже серьезно, не дамочек разгадывать, тут дело конкретное и опасное, – сказал Крячко. – Необходимо стрелка отловить. День сегодня ясный, после трех солнышко сюда заявится, а стрелок поднимется в свои апартаменты. Полагаю, мне требуется часиков с двенадцати, – он взглянул на часы, – на том этаже устроиться. Когда он прибудет, оглядится, принюхается, разложит свои инструменты, я его спеленаю. Как?

Гуров находился не в форме, принял неверное решение, чем усложнил свою жизнь, и не просто усложнил, а подвесил на ниточку.

– Не стоит, Станислав, – ответил он небрежно. – Я скажу майору, пусть «пацан» к стройке не подходит, приглядывает издалека. У меня чутье, не явится сегодня киллер.

Как известно, чутье в этот нескладный день подвело сыщика, убийца пришел, «пацана» «срисовал» и убыл в неизвестном направлении, чтобы появиться неизвестно где и когда, но обязательно на пути сыщика Гурова.