По дороге в Сафоново, на трассе Москва - Минск, которая, как всякая транспортная река, несет полным-полно разного мусора, Рудаков попросил остановить машину, проворно перескочил через кювет и галопом помчался по свежей пашне в глубину поля. Ушел он далеко, совсем исчез, растворившись в серой предночной мути, - метров восемьсот, наверное, взял, - там выкинул что-то и понесся обратно.

Обезображенный труп Олега Яковлева был обнаружен в 21 час 20 минут в подъезде № 1 дома № 11 по улице Докучаева.

Через час уже заседал штаб по раскрытию преступления: а вдруг удастся найти преступников по горячим следам? Однако этого не удалось.

Оперативники подняли все дела, связанные с последними убийствами в Смоленске: нет ли чего общего?

Проанализировали материалы и пришли к выводу: общих деталей нет. Проверили знакомых Яковлева: не угрожал ли кто ему? Оказалось, нет. Может, его убили случайно? Нет, не случайно. Убийство было заказным, поставили вопрос по-другому: а кому это было выгодно? И поняли: Александру Михееву, его компаньону.

Так предприниматель, имевший, как ему казалось, железное алиби, попал в разработку. А что такое разработка? Это прежде всего связи человека. Так "вышли" на Рудакова и Науменко, за ними - на Абрамова.

А Михеев, полагая, что эти милицейско-прокурорские "следопыты" ничего не нашли и дело прикрыли, выдал Рудакову гонорар - три тысячи долларов. Рудаков деньги поделил - каждому по "способностям" - по-сделанному, значит: себе, как главному исполнителю, - большую долю, и первым делом помчался в магазин - очень захотелось шикануть.

Ну и шиканул. Это, естественно, не укрылось от глаз оперативников.

Наблюдение за Михеевым тоже дало любопытные результаты: он за это время, например, приобрел боевую гранату. Для чего, спрашивается? Ответ был прост - собирался поднять на воздух соперника. За ним другого. И так всех раз за разом. Чтобы самому стать первым, главным, чтобы подмять под себя рынок, где он сейчас был пока лишь обычным винтиком, а хотелось быть рычагом.

Брали всех одновременно - Михеева, Рудакова, Абрамова. Ну а дальше началась обычная следовательская раскрутка, кропотливый труд. А потом как итог - суд.

Михеев получил четырнадцать лет колонии строгого режима, исполнитель Рудаков - десять лет, Науменко, которому была отведена лишь роль "топтуна", - восемь лет колонии общего режима, драйвер Абрамов - по статье "умышленное оказание помощи преступникам" - три года. Также в колонии общего режима.

Дело завершено, точка поставлена, порок наказан, а некий горький вопрос все-таки остается. Научила ли эта история тех предпринимателей, кто, взявши удачный старт, решил двигаться без компаньонов, избавившись от них криминальным способом?

Таких предпринимателей в России сегодня предостаточно - убийства в сфере бизнеса происходят каждый день... И будут, наверное, происходить еще долго.

Или все-таки ничему не научила?

Отрубленные пальцы

Эта жалоба, написанная в возмущенно-слезных тонах, повергла Сергея Алексеевича Петухова, заместителя прокурора Смоленской области, в состояние некоего шока, а еще больше в состояние шока повергли действия его подчиненных - следователя и прокурора одного из сельских районов, Починковского. Нехорошие мысли возникали в голове Петухова, на смену им приходило недоброе изумление, изумление сменялось желанием как можно быстрее поставить на этом деле точку, и он, морщась, видел себя с пером в руке, визирующим приказ об изгнании двух прокурорских работников из системы... Подписывать такие приказы имеет право лишь прокурор области первое лицо в их конторе, а заместитель прокурора, он же начальник следственного управления, каковым является С. Петухов, эти приказы должен визировать...

– Эх, мужики, мужики, коллеги мои дорогие, что же вы наделали!
– не раз и не два воскликнул в сердцах Сергей Петухов, читая бумаги, лежавшие перед ним.
– Эх, мужики!
– И в голосе его появлялись горькие, неверящие нотки.

А дело это было из породы тех дел, что, замечу, не всегда выпадают на долю даже очень опытного следователя. Случилась эта мерзость в деревне Пирьково Починковского района.

Сельская жизнь отличается от городской прежде всего тем, что здесь все на виду, скрыть что-либо невозможно: всем все известно, все все друг про дружку знают... Знают, кто что ест и что пьет, кто за кем ухаживает и кого ругает в ночной тиши... Водку пить в таких условиях можно лишь под одеялом и закусывать только вареным огурцом. Чтобы хруста не было слышно...

Жил в Пирьково один великовозрастный, но весьма недоразвитый ребенок Витя Губан. Судя по характеристике - обычный даун, которому уже пора бриться, а он все еще с соплями под носом ходит и развлекается тем, что в сортире, по лужам мочи пускает бумажные кораблики. Но при этом он уже относится к категории тех, кто почувствовал зов собственной плоти - у даунов созревание наступает рано - и начал с нескрываемым интересом поглядывать на прекрасных мира сего. Возраст дамы тут, как правило, не имеет никакого значения - от одного года до девяноста двух...