Во двор вышел начальник Валерия, старшина Новокрещенов, потянулся с хрустом:

– Чего так долго ездил обедать?

– Я же сообщил тебе по рации, что у меня лопнуло колесо. Менять пришлось. А потом чинить. Без запаски же ездить не будешь?

– Не будешь, - согласился Новокрещенов, обошел машину: он словно бы что-то чувствовал, многоопытный старшина. У Дудченко внутри все даже похолодело, в животе поселилась боль. Не в силах сдерживать дрожь, Дудченко выдернул из кармана какую-то тряпку - то ли платок, то ли еще что-то, начал судорожно вытирать руки.

– А сиденье отчего мокрое?
– Новокрещенов ткнул пальцем.

– Когда менял колесо, испачкал, - кое-как совладав с собою, пояснил Дудченко.
– А чего ты, ко мне придираешься? Я и так наколбасился с колесом, вон даже руки дрожат...

– Да ничего, - добродушно махнул рукой Новокрещенов, - просто так, из вредности характера, - и ушел в помещение.

Убитую Ирочку Мамаеву нашли довольно скоро. В тот же день была создана группа, и первое, на что следователи обратили внимание - на автомобильные следы. То, что это были следы от "уазика", определить было несложно.

"Уазиков" в городе было немного, поэтому стали проверять все, в том числе и машины милиции. Срисовывали рисунок протекторов, сравнивали с отпечатками, в общем, шли совсем рядом с Дудченко и находились так близко, что он даже слышал "дыхание" следствия.

Через два дня Валерий Дудченко отвез в больницу свою жену - наступила пора рожать. Оставшись дома один (мать не в счет, мать, по его понятиям, была уже древняя старуха, которой не понять страстей молодых), заметался сделалось невмоготу. Ему казалось, что в любую минуту к нему могут прийти и арестовать.

Терпеть не было мочи, и он бросился к своей старой знакомой, точнее, к любовнице, к А. А. Сивириной. Даже в таком маленьком городке, как Камызяк, Дудченко "ходил на сторону", не боялся разборок дома. С Сивириной он жил уже месяцев семь. Он появился у Сивириной в общежитии, серый, потный, тяжело дыша, сел на стул. Отер рукою лицо и сообщил:

– У меня беда!

– Какая?

– Я сбил человека! Выручай!

Сивирина охнула, неверяще опустилась на кровать.

– Как это произошло?

Дудченко, ругаясь, держась рукою за лоб - голова раскалывалась от боли, рассказал, что у него неожиданно, когда он находился за рулем, лопнула контактная линза, поставленная на глаз, впилась в яблоко, от боли он потерял зрение и наехал на девчонку, идущую по обочине и сбил ее... Сивирина ахнула еще раз - о том, что убита Ирочка Мамаева, говорил уже весь Камызяк. Говорили также о том, что убийца был на машине.

Дудченко пожаловался, что он не просто сбил Ирочку, а колесами переехал голову, кости превратил в фарш, смял череп...

– Мне нужна твоя помощь, - попросил Дудченко, - без тебя я не выкручусь...

Сивирина посмотрела на него непонимающе: а чем она может помочь? Накормить своего любовника горячим супом? Это всегда пожалуйста! А еще чем? Если честно, то она тогда подумала о Дудченко как о ненормальном. До этого же дня считала его "гигантом секса". Есть "гиганты мысли", а Дудченко был "гигантом секса". В постели он часто изобретал что-нибудь "новенькое". А однажды предложил совершить половой акт в наручниках.

– Что я должна сделать?
– Сивирина настороженно смотрела на своего любовника.

– Написать отвлекающее письмо и отправить его в нашу "уголовку".

– Хорошо, - помедлив, согласилась Сивирина.

Письмо, которое они сочинили вместе, было коротким - всего несколько слов, из него следовало, что убитая Ирочка Мамаева была приговорена к смерти астраханской мафией. И спасти ее не мог никто, ни один человек на свете, и не ищите, мол, господа милиционеры, убийцу, и не подозревайте понапрасну невиновных людей.

Вначале хотели писать буквы по очереди левой рукой, но из этого ничего не получилось, и тогда Сивирина одна, левой рукой, написала письмо.

Утром Дудченко опустил его в почтовый ящик...

Ирочка Мамаева тем временем была похоронена. Смерть ее наступила, как сказано в заключении, "от перелома костей свода и основания черепа, перелома костей носа, переломов верхней и нижней челюстей, ушиба головного мозга, ушибленных ран головы, кровоизлияния под твердую мозговую оболочку головного мозга, перелома тела грудины". Кроме того, на теле было много ссадин, сделавших Ирочку буквально черной, неузнаваемой - "ссадины лица, ссадины и кровоподтеки шеи, кровоподтеки грудной клетки, ссадины и кровоподтеки верхних конечностей".