Шрифт:
— Ты беспокоишься, что планируют в Совете семидесяти одного?
— Меня больше беспокоит Рим, но мнение Синедриона меня тоже интересует.
— Это бесчестные самодовольные старики. Я понять не могу, почему они так тебя ненавидят, — сказала она, плотнее укутывая плечи белым гиматием и дрожа.
— Ты замерзла? — спросил он, сняв свой гиматий и уже начав надевать его на нее.
— Нет, — ответила она и подняла руку, останавливая его. — Не надо. Я дрожу не от ночного холода.
Его темные глаза, в которых отражался свет звезд, наполнились сочувствием.
— Все мы боимся, Марьям, — немного подумав, сказал он. — Страх — это вода на их мельницу.
Снова накинув на плечи гиматий, он посмотрел на огоньки, мелькающие между оливами в долине Кидрон. Направление бриза сменилось, листья деревьев зашевелились, и до них донесся запах свежевспаханных полей.
— Священные дни могут подтолкнуть их к тому, чтобы что-то предпринять против нас, — прошептала Марьям. — Мы должны уйти и вернуться после Песаха. [6] У нас есть друзья в Самарии. Ты и Шимон учились вместе с Йохананом. Возможно, он сумеет…
6
…вернуться после Песаха. — Песах — главный иудейский праздник в память об Исходе из Египта, еврейское название Пасхи.
— Марьям, — ответил он, протянув руку, чтобы погладить ее волосы, — ты помнишь, как тридцать четыре года назад префект Вар приказал казнить две тысячи человек, начавших восстание против Рима? Их распяли вокруг Ерушалаима.
Она задумалась.
— Слышала об этом. И что?
До ее слуха донеслось мычание коровы, и она вновь посмотрела на север, на холмы Бет-Ани, над которыми клубились свинцовые грозовые тучи.
— Мне было два года, — сказал Иешу, — но я видел, как они умирают. Как и все, кто оказался в Ерушалаиме в том месяце. Римляне хотели, чтобы мы все ясно понимали цену бунта.
Он шумно выдохнул, и в воздухе заклубился пар.
— А потом был Иуда из Галила. Мне было двенадцать, когда его убили.
Иуда создал секту, называвшуюся «Четвертая философия» — четвертая после фарисеев, саддукеев и ессеев. Они верили в то, что евреям следует подчиняться лишь воле Божьей. Когда наместник Сирии Квириний приказал провести перепись, Иуда заявил, что подчиниться этому — значит отрицать владычество Бога. [7]
— Я помню, как Иуда стоял на берегу Иордана и кричал, что Бог поведет свой народ только тогда, когда они поднимут вооруженное восстание против Рима, — с печалью в голосе сказал Иешу. — Он умирал два дня. Это ужаснуло не только меня, но и каждого в Галиле. Он был одним из наших величайших героев.
7
…отрицать владычество Бога. — Хотя мы и не знаем в точности, был ли распят Иуда Галилейский, скорее всего, так оно и было, поскольку его сыновья Иаков и Шимон были распяты римлянами за подстрекательство к бунту, а Менахем стал вождем восстания в Иерусалиме, предшествовавшего войне с Римом в 66 г. Элеазар, вероятно приходившийся Иуде внуком, возглавлял оборону крепости Масада.
Ветер зашумел в хвое деревьев на вершинах холмов. Иешу плотнее натянул гиматий на плечи.
Марьям смотрела на его опечаленное лицо.
— Почему ты спросил меня про Иуду и две тысячи распятых? — спросила она.
— В прошлом зелоты заплатили ужасную цену за свою непоколебимую веру в Бога. Они, по крайней мере, заслужили, чтобы я их выслушал.
— Но, учитель, пожалуйста, можно же и подождать. Ты поговоришь с ними позже, после…
Он положил ладонь на ее запястье, призывая к молчанию.
На склоне ниже их послышались тихие, осторожные шаги.
Минуло десять ударов сердца, и она увидела два темных силуэта. Мужчины: один высокий и худой, другой низкорослый и очень мускулистый.
Иешу поднялся, внутренне готовясь к столкновению.
Когда они подошли на три шага, Иешу обратился к ним:
— Дисмас, Гестас, пожалуйста, присаживайтесь со мной.
Он жестом показал на выступ скалы справа от себя.
Дисмас остановился в двух шагах от него, но садиться не стал. Его потрепанный и грязный коричневый гиматий болтался на костлявых плечах. Лицо у него было худое, с ввалившимися глазами, темные волосы свисали на плечи.
— Ты удивил меня, волшебник. [8] Я не думал увидеть тебя здесь.
Иешу кивнул.
— Чем я могу быть вам полезен?
У Дисмаса был явственный акцент человека, родившегося и выросшего в Галиле, там же, где Иешу. Его часто называли зелотом уже за один этот акцент, поскольку движение зелотов зародилось в Галиле, под руководством Иуды, и большинство его участников были родом оттуда.
Гестас остановился позади Дисмаса, широко расставив ноги, словно готовясь к долгому разговору. У него были каштановые волосы, покрытое оспинами лицо и сломанный нос — красноречивое свидетельство одной из множества драк.
8
Ты удивил меня, волшебник. — Хотя переводчики приложили все силы, чтобы скрыть малейшие упоминания об этом, Иисуса часто обвиняли в занятиях волшебством, например в Синедрионе, 43а, а в Евангелии от Иоанна, 18,30, его обвиняли в «злодействе» — таков был римский разговорный термин для занятий волшебством, наказуемых по законам Рима. Кроме того, в Евангелии от Матфея касательно событий после распятия говорится, что «…собрались первосвященники и фарисеи к Пилату и говорили: господин! мы вспомнили, что волшебник [В русском переводе — обманщик. (Прим. ред.)] тот, еще будучи в живых, сказал: „после трех дней воскресну“». В Евангелии от Марка (9,38) четко говорится, что люди использовали имя Иисуса при произнесении заклинаний, хотя в Деяниях (19,13) и упоминается, что эти заклинания срабатывали против них. Последователей Иисуса также часто обвиняли в колдовстве. Например, римский историк Светоний приводит в числе прочих достойных похвалы реформ Нерона и такую: «Наказания были возложены на христиан, людей новой веры, в ритуалы которой входит колдовство».
Дисмас посмотрел на Марьям.
— Зачем она здесь?
— Марьям — мой друг и советчик.
Дисмас оглядел ее с ног до головы, явно удивленный тем, что женщина посмела явиться на столь важную встречу, но благоразумно промолчал и снова повернулся к Иешу.
— Этот прокаженный разнес вести по всем городам и весям, да?
Иешу улыбнулся, наклонив голову в сторону.
— Разве вы здесь для того, чтобы обсуждать исцеления, которые я совершаю?
— Мы здесь потому, что видим, как тысячи людей каждый день собираются лишь для того, чтобы услышать твои проповеди. Мы знаем: за тобой пришло столько народу, что ты даже не решился войти в город открыто и остался вне стен, чтобы не нарушать спокойствия. Но даже здесь увечные и одержимые демонами лезут из всех щелей, добиваясь твоего внимания. Говорят, что некоторые пришли даже из Сидона.