Ирен Мэйо переоделась и вышла из спальни. На ней была зеленая шелковая блузка, голубая бархатная безрукавка-болеро, красная юбка из какого-то легкого и тонкого материала и зеленый поясок. Она была похожа на рыжеволосую Кармен. Щелкая пальцами, как испанская танцовщица, она упала в объятия Макфи. Ее зеленые глаза закрывала вуаль, но было видно, что она уже не плачет.

— Ты просто прекрасна, — сказал Макфи и поцеловал ее. — Если Мелроуз не окажется у твоих ног, я пойду дрессировать блох в собачий цирк.

Они вышли, когда на часах было девять пятьдесят. Макфи гнал по тихим улицам. Они выехали на набережную, с ветерком пронеслись по ней и свернули к северу. Потом направились на запад, а когда отклонились к северо-западу, дорога стала хуже и через некоторое время уперлась в кипарисовую рощицу. Деревья росли над откосом, который сбегал к пляжу. С деревьев свисали гирлянды, переливающиеся красными, зелеными и синими огоньками. Чуть в стороне от рощицы находилось приземистое здание с темной крышей. Вокруг него было целое море автомобилей.

Гремела музыка.

— Я пойду одна, — сказала Ирен. — Тебе лучше появиться чуть позже. Если, конечно, тебе это покажется интересным.

Макфи рассмеялся и выпустил ее руку. Она вбежала под разукрашенный навес и исчезла в дверях. Слуга подскочил к машине Макфи, но тот развернулся, дал по газам и умчался. Он остановился на каком-то перекрестке, посидел, выкурил пару сигарет, потом развернулся и поехал обратно.

В «Испанский бордель» он вошел, когда на часах было пять минут двенадцатого.

На сцене наяривал секстет «Голландец Луи и его друзья», чернокожие музыканты выдавали зажигательные ритмы. Их кожа казалась серовато-синей и блестела в желтых огнях. Множество столиков, расставленные в форме лошадиной подковы, обрамляли сияющий пол танцплощадки. Все места были заняты, но Лео Ганнс, метрдотель, нашел все же свободное местечко для Макфи.

Детектив заказал жареного омара и кофе.

Музыка затихла, и танцпол стал постепенно пустеть. Макфи закурил. Спертый воздух был заполнен запахами табачного дыма, спиртного и ароматами, тянущимися с кухни. Рядом с Макфи сидели две молчаливые девушки. Голландец Луи мягким голосом, растягивая слова, объявил в микрофон, что сейчас выступит рыжеволосая танцовщица-испанка Зелла Васкес, которая у себя на родине, на Кубе, сводит всех с ума.

— Да, уважаемые дамы и господа, и если вам покажется, что она не так хороша, вы можете…

На танцпол, кружась, вылетела одетая испанкой Ирен Мэйо. За ней нарисовался темноволосый, скользкий типчик, может аргентинец, а может из Чикаго. Они танцевали фокстрот под песню «Моя девчонка тоже рыжая», которую играли темнокожие парни. На смену фокстроту пришло танго. Потом Ирен Мэйо соло исполнила арагонскую хоту. Когда она в танце пролетала мимо Макфи, ее глаза, сверкающие, как бриллианты, задержались на нем, но она ничем не выдала, что они знакомы. Темноволосый типчик схватил ее в объятия, в толпе раздались одобрительные возгласы. Они исполнили еще одно танго. Макфи ковырял омара, толпа заводилась все сильнее. Пришла очередь танца со шляпами.

Улыбаясь, из-за кулис в зал вышел Сэм Мелроуз. Это был мужчина с кожей оливкового цвета, кривыми зубами и седеющими волосами, разделенными посередине пробором. У него было лицо, как у старика: лоб изборожден морщинами, которые никогда не разглаживались. Ему было тридцать восемь лет.

Танец со шляпами закончился, Ирен Мэйо подбежала к Мелроузу. Он обнял ее и поцеловал, и они исчезли в дверном проеме. Толпа орала до хрипоты, но рыжеволосая не вышла на «бис». Скользкий типчик раскланивался во все стороны.

— Недурно, — сказал Макфи и допил кофе.

Он вышел через скрытую портьерами дверь в холл, сбитый красным деревом, и прошел к противоположной стене, где располагалась еще одна дверь. Пройдя через нее, оказался в баре, где сидело не меньше дюжины мужчин. Бар был снабжен поворотным механизмом, и его можно было за несколько минут развернуть в противоположную сторону, так что нежелательным гостям осталось бы только созерцать кирпичную стену.

— Чего тебе налить, Макфи? — спросил бармен.

— Чистого джина. — Получив заказ, Макфи спросил: — Какая сегодня программа, Эд?

— Не знаю, — пробормотал тот.

Макфи проследовал в казино, примыкавшее к бару. Там играли в рулетку, блек-джек и кости. Игровые столы находились только в одной половине зала, которую в один момент можно было отгородить импровизированной стенкой. Так что казино могло исчезнуть так же быстро, как и бар. Сейчас играли примерно двадцать — тридцать человек, слышались приглушенные взволнованные возгласы. То и дело от игровых столов доносились отдельные слова и обрывки фраз: