— Вздор! — взорвался Мелроуз. — В это время я был на яхте у Скаддера. У меня алиби, куча свидетелей, — замолчав, он приложил салфетку к губам. Потом заявил: — Ребята, у вас на меня ничего нет.

— Мы с девушкой направились в театр, — тихим голосом продолжил Макфи. — Мы обнаружили, что Дэймон мертв. Кто-то его застрелил. При этом стрелявший наступил на тюбик с гримом красного цвета, оставил кучу следов вокруг тела Дэймона и вышел. Следы грима я обнаружил также и в доме Мэгги Одэй. Мэгги приходилась Дэймону матерью. Она отвезла его тело домой в инвалидной коляске. Мэгги тоже погибла — отравилась газом. Однако на ее голове была рана. Возможно, от падения. Возможно, ее кто-то ударил. Как я уже сказал, в доме Мэгги Одэй я тоже нашел следы грима. На газете. На обуви Мэгги и Дэймона грима не было. Из этого я заключил, что злоумышленник убил Дэймона, наступил в темноте на тюбик с гримом, раздавил его и перемазал туфли. Грим смывается плохо. Мэгги увидела, как злоумышленник выходит из театра. Преступник заметил старую женщину, он проследил, как Мэгги добралась до дома с телом сына, после чего проломил ей голову, не исключено, что ее собственным костылем. Потом открыл газ, чтобы обставить все как самоубийство, к которому Мэгги подтолкнуло горе. Однако он скрылся, не заметив, что наступил на газету. Опять же, повторюсь, грим смыть сложно, и, когда злоумышленник увидел, что стало с его туфлями, он, вполне естественно, решил от них избавиться. Вроде бы чего здесь сложного? Аннет. Люди Литтнера отыскали их.

Макфи развернул сверток, который принес Литтнер. Показалась пара туфель-лодочек из зеленого атласа. Детектив поднял одну из них. Подошва, подъем и правая сторона туфли были испачканы в красном гриме.

— Так, значит, мои ребята не виноваты! — выпалил Мелроуз.

Макфи закурил и некоторое время смотрел на часы. Наконец он продолжил:

— Как я сказал, за мной в ресторан заехала девушка. На ней были зеленые туфли-лодочки. Именно эти. Когда я повез ее домой три часа спустя, на ней были туфли из змеиной кожи. Она выбралась из театра и позвонила в полицию примерно в час тридцать. Я подобрал ее на Третьей в четверть четвертого. У нее было почти два часа. Вполне достаточно, чтобы выследить Мэгги Одэй, убить ее, вернуться в машину, доехать до дома, прихватив папку с делом Шелдона, переодеться и вернуться обратно на Третью улицу. — Макфи принялся вертеть спичкой в ухе. — Чего я не мог взять в толк, так это зачем Ирен Мэйо было убивать Дэймона. Она ведь собиралась выйти за него замуж и сделать губернатором. Поэтому я вернулся в театр и попытался разобраться с траекторией пули. Там я нашел горизонтальную бороздку на дверном косяке…

Макфи замолчал. Послышался сдавленный всхлип, сменившийся рыданиями. Детектив вытер платком лицо и шею. Минуту стояла тишина.

— Записки от мистера Тайного Агента писала Ирен Мэйо, — продолжил Макфи. — Именно она подкинула сюда папку, потому что блондинка купила Дэймона за пять кусков. Ирен вчера вечером с Дэймоном не было. Но она следила за ним. Добралась до театра. Мелроуза, естественно, там не было. Ирен попыталась пойти на риск и решила состряпать новое «дело Шелдона», насовав в папку чистой бумаги. Она сказала, что нашла ее у Дэймона, пока я был в другой комнате с Леклэр. Ирен заявила мне, что чуть не оказалась в дураках. На самом деле в дураках едва не оказался я сам. — Макфи с мрачным видом уставился на сигарету. — Должно быть, Дэймон сам отдал ей пистолет Метца. Ирен не собиралась убивать Дэймона, отнюдь, ведь он, согласно ее плану, должен был стать губернатором. Она целилась в Леклэр, потому что блондинка могла пустить все ее труды прахом. Женщины непредсказуемы. Пуля срикошетила от дверного косяка и попала в Дэймона…

Снова раздался крик, полный страдания и боли. Макфи встал и направился к ванной. В комнате грохнул выстрел, эхом отразившись от стен. В три прыжка детектив преодолел расстояние до двери и распахнул ее. Он вынес на руках рыжеволосую девушку и положил ее в кресло. Их обступили Литтнер, Мелроуз, Круикшэнк. В комнату вбежали люди, рокочущий голос мэра оборвался…

— Я не думал, что она на это пойдет, — произнес Макфи и хрипло добавил: — Мне не так уж часто приходится иметь дело с женщинами…

Фредерик Небель (1903–1967) — весьма плодовитый автор. Всего за десять лет, с 1927 по 1937 год, он выпустил несколько «долгоиграющих» серий, главным образом для журнала «Черная маска» и его ближайшего конкурента — «Детектив за десять центов».

Герои Небеля — борцы с преступностью, крутые ребята. Они не гнушаются насилием, однако соблюдают моральный кодекс и прочно связаны с реальностью в отличие от персонажей, созданных многими другими авторами. Капитан Стив МакБрайд и сопровождающий его репортер Кеннеди появляются в 37 рассказах, напечатанных «Черной маской». В том же журнале с 1930 по 1935 год было опубликовано 21 произведение о приключениях Донни Донахью по прозвищу Крутой Дик из агентства «Интерстейт»; шесть лучших из них вышли отдельным сборником под названием «Шесть смертельных дамок» (1950).

Полсотни рассказов о детективе Кардигане из агентства «Космос» печатались с 1931 по 1937 год на страницах «Детектива за десять центов»; лучшие были изданы сборником «Приключения Кардигана» (1988).

Два крупных произведения Небеля были экранизированы: «Сонный Восток» (1933) в 1934, а «50 дорог в город» (1936) — в 1937 году.

Рассказ «Умник» из серии про МакБрайда и Кеннеди впервые опубликован «Черной маской» в апреле 1930 года.

Олдермен Тони Марателли нервно топает по своей гостиной в доме на Ридл-стрит. Марателли тучен, жиром заплыли его глазки, подбородков у него, правда, всего лишь два: второй и третий. Пухлой пятерней он обхватил стакан кьянти, к которому часто прикладывается. Нет, не так следует итальянцу пить кьянти. Но Марателли выглядит весьма взволнованным. И не только выглядит.

Зимний ветер беснуется на улице, иногда свирепо рвется в окна, порою затихает. На Ридл-стрит, названной в честь давно почившего налогового инспектора, темно. Темно и ветрено. Ветер задувает в нее с реки, улица одним концом упирается в Ривер-роуд с ее пирсами и причальными мостками. Когда-то на Ридл-стрит обитали сливки общества. Аристократическая была улица. Потом аристократов потеснил средний класс, улица демократизировалась. Еще позже появился и пролетариат. Соседние улицы и улочки застроились складами, в них расплодились офисы стивидоров, но Ридл-стрит стойко держалась за тротуары коричневыми фасадами жилых корпусов и трехступенчатыми крылечками с колоннами.