– А вашим соседям эти фирмачи тоже предлагали продать свои дома? – Гуров оперся о штакетник, отчего со стороны могло показаться, что меж собой обсуждают деревенские новости какие-то старые знакомые, встретившиеся после долгой разлуки.

– Предлагали... Им же под каждое поместье надо таких вот наших дворов не меньше трех-четырех снести.

– Так объединились бы, дежурили бы по очереди. – Стас решительно, по-кавалерийски рубанул кулаком. – Дали бы им дрозда как следует!

– Ага! Дашь!.. – женщина грустно улыбнулась. – Один тут дед как– то поймал этих сволочуг. Так, бедный, и до утра не дожил. Милиция приехала, сказала, что помер от остановки сердца. А он в гробу лежал весь синий и опухший. Какое ж тут сердце? Да и кому тут с кем договариваться? Я – вдова уже три года, соседи – и вовсе старики... Они уж и говорят этим фирмачам: вы хоть сначала дайте нам спокойно умереть, а потом делайте, что хотите. Те в ответ только ухмыляются: мол, ничего, за этим дело не станет!

Перекусив в компании с шофером их служебной «Волги» в крохотной забегаловке на окраине поселка, опера отправились обратно в Москву. Как незадолго до этого им сообщили по телефону, криминалисты обследовали лесополосу, где были обнаружены следы колес неизвестной машины. Были найдены несколько окурков и пуговица от женского пальто, лежавшая как бы напоказ на стволе поваленного дерева рядом с местом стоянки машины.

– Куражатся, подонки! – сердито рассмеялся Стас, которому Гуров рассказал о находках криминалистов. – Показать захотели, какие они неуловимые. Мол, вот вам улика, ищите по ней, сколько влезет.

– Да, они просчитали, что их будут искать, и решили напоследок показать нам фигу. – Гуров был серьезен, но в его глазах поблескивали искорки веселого азарта. – Но, как известно, на всякого мудреца довольно простоты. Они решили схохмить, однако этим самым хоть на ноготь, но себя показали именно такими, какие они есть на самом деле. А это уже повод сделать некоторые выводы. Говоря по-народному, нутром чую, что это люди от тридцати до сорока, не лишенные соображалки. Возможно, даже с высшим образованием, хорошей спортивной и специальной подготовкой. Это не тупые уголовные «быки». Это если и банда, то такого, «богемного» пошиба.

Через час с небольшим Лев и Станислав входили в кабинет Петра Орлова. Тот выглядел вполне сносно, если не считать темных кругов под глазами. Судя по всему, из-за пожара в Кукушкине ему тоже как следует поспать не довелось.

– Ну, что там, в этом... э-э-э... Крякушкине? – ответив на приветствие, с ходу обрушил он свой самый главный, всем этим утром выношенный вопрос.

– В Кукушкине, – поправил его Гуров. – А что там может быть? Как в мультике про кошкин дом: он, как видите, сгорел, но зато весь город цел. В общем, уже сейчас, в том числе и на уровне тамошнего руководства, начинают дудеть о том, что это или электропроводка, или курение в постели. А на деле-то все обстоит несколько иначе...

Выслушав Льва, Орлов хмуро покачал головой.

– Понятненько... – вздохнул он. – У нас в активе уже два пожара, причем второй с жертвами, а воз пока и ныне там. До новолуния сколько осталось? Дней десять? Вот до той поры нам надо раскрутить этих пироманов по полной программе, чтобы сегодняшний пожар в этой цепочке был последним.

– Хорошенькое дельце! – возмущенно подал свой голос молчавший до этого Крячко. – Тебе прямо надо как по щучьему велению! Мы там и так сделали все, что могли. В конце концов, напрягли местный райотдел, чтобы они нашли свидетелей – вдруг кто видел машину тех двоих? Сегодня, ближе к вечеру, думаем опять съездить туда. К вечеру головешки остынут, надо будет вместе с пожарными порыскать по пепелищу – вдруг что удастся обнаружить? А ты говоришь – воз и ныне там...

– Есть еще одно соображение. – Гуров достал сигарету из пачки, лежащей на столе Петра. – Надеюсь, ты не осерчаешь, что я подрываю твои табачные закрома? – хитро улыбнулся он. – Так вот, после визита на пожарище мы с громкой помпой как бы уезжаем назад.

– Почему это «как бы»? – встревожился Станислав.

– Потому, что мы остаемся там, – торжественно объявил Лев. – Но нам потребуется хорошая, усиленная опергруппа – человек десять, не меньше. Как я понял, сегодняшней ночью возможен поджог жилых домов на улице Блюхера. И мы должны взять поджигателей с поличным.

– Людей я найду. – Петр несколько оживился. – Вот это уже что-то существенное. Вот это я одобряю! Давайте, мужики, явите оперскую хватку, покажите этим скотам кузькину мать...

Когда приятели вышли из кабинета, Станислав укоризненно пробурчал:

– И когда тебе пришла в голову эта «счастливая» мысль?

– Ты насчет ночной засады? – Лев сочувственно рассмеялся. – Понимаю, понимаю – Катя будет обречена в тиши квартиры обнимать холодную подушку. Так ведь и я сегодня оставлю в одиночестве свою «половину». Разница-то какая?

– Какая... Обыкновенная! От тебя Мария куда сбежит? То-то же. А у меня Катю уже сейчас норовят отбить! Нет, ты понимаешь, как получается: стоит мне кого-нибудь закадрить – тут же выстраивается очередь жаждущих оттеснить меня в сторону! Охренеть! Представляешь, из тех, с кем я встречался раньше, три давно уже замужем, одна даже вышла куда-то в Австралию, к четырем вернулись мужья, еще у трех новые любовники, причем такие, на которых и взглянуть-то жалко. Вот и с Катей точно так же: года два-три до этого была совершенно одна – ни одна зараза и близко к ней не подходила. Теперь соискателей ее внимания еле успеваю как мух от меда отгонять. Вот жизнь!..