– Подумываю о том, чтобы заняться политикой, – ответил Флинк.

Как он вспоминал потом, «при этих словах Мишуков сразу же насторожился».

Русский спросил, какого рода политика его интересует.

– Ну, для начала мне интересна работа в городском совете, а может быть, в Законодательном собрании штата, – с подчеркнутой скромностью сказал Флинк. – Вы же знаете, как бывает в политике: прежде чем идти, приходится ползти.

Мишуков не скрывал возбуждения, услышав о политических мечтаниях Флинка.

– Отлично, отлично! – восклицал он. – Вы уже предприняли какие-то шаги?

Флинк ответил, что он еще только раздумывает, как войти в политику. Мишуков заметил, что намерения Флинка прекрасны и что он «ни в коем случае не должен от них отказываться».

Обед завершился на той же дружеской ноте, что и предыдущий, и Мишуков сказал, что надеется на скорую встречу.

Покинув здание ООН, Флинк по 42-й улице направился к Пятой авеню и там зашел в будку таксофона. Набрав номер ФБР, он поговорил с тем же агентом, с которым встречался на площади Вашингтона. Выслушав отчет Флинка, агент попросил его подождать, пока он не подключит к разговору свое начальство. Похоже, случайное знакомство скрывало под собой что-то серьезное. Флинк еще раз со всеми подробностями припомнил ход сегодняшнего свидания и получил указание продолжать встречи и незамедлительно сообщать о них ФБР.

В течение последующих четырех месяцев Флинк регулярно встречался с Мишуковым, часто обедая с ним в здании ООН. Мишуков стал приглашать его и в другие рестораны. Они посетили такие заведения, как «Брасс Рейл» в Бруклине, «Ресторан при свечах» Патрисии Мэрфи в Йонкерсе и другие примечательные заведения Манхэттена – «Скотт», «Черчилль», пивной бар на Третьей авеню, «Лонг-бар» и круглосуточное кафе «Фигаро» в Гринвич-Виллидж.

В феврале Флинк закончил подготовку к квалификационному экзамену и, покинув общежитие, перебрался к родителям в верхний Манхэттен. Через месяц он сказал Мишукову, что в июне собирается жениться на своей двадцатидвухлетней невесте. Мишуков от всего сердца поздравил его, пожелав удачи и счастья. Они подняли тост в честь грядущей свадьбы.

Естественно, все это время Флинк поддерживал постоянные контакты с ФБР, подробно рассказывая о каждой встрече с советским переводчиком.

Удивление Флинка все росло. Он пытался понять мотивы действий Мишукова. К чему он клонит? Вот уже без малого год они видятся, их отношения носят чисто светский характер, но с точки зрения ФБР развиваются надлежащим образом. Что за всем этим кроется?

Пока Флинк продолжал удивляться настойчивому желанию русского дружить с ним, Мишуков сделал первый шаг к тому, чтобы нарушить неопределенность отношений.

– Он сообщил мне, что его работа носит временный характер, – рассказывал авторам Флинк, – и что он надеется получить более высокий пост, может быть, в дипломатическом ведомстве. Чтобы подготовиться к нему, он поступит в аспирантуру при университете. Он спросил, не могу ли я помочь ему своими разработками «по американскому предпринимательству». Особенно его интересует, почему консультативный отдел по делам бизнеса больше не входит в состав министерства торговли. Ему потребовались брошюры технического характера из министерства торговли и информация о том, как министерство участвует в американском бизнесе. Судя по этим материалам, я понял, что он знаком с функциями министерства. Поскольку в офисе прокурора я имел дело главным образом с проблемами, которые его интересовали, он решил, что мне будет несложно раздобыть эти брошюры и другую информацию.

После того как материалы были просмотрены ФБР, Флинк получил возможность передать их Мишукову. Он скопировал тексты и вручил их русскому. Больше никаких просьб не последовало.

В июне 1960 года в Западном Хемпстеде (Лонг-Айленд) состоялась свадьба Ричарда и Луис. Новобрачные сняли дом в квартирном кооперативе «Линденвуд-Гарденс» в Говард-Бич в Куинсе. Их квартира располагалась по адресу: 155-24, 84-я улица.

Вскоре Флинк расстался с «Басе и Френд» и стал партнером юридической фирмы Эдварда Каплана.

Время от времени он продолжал встречаться с Мишуковым.

Шел месяц за месяцем. Порой Флинку доводилось отвечать на новые просьбы Мишукова помочь ему в разработке «тезисов». Гость из СССР настойчиво подталкивал Флинка к занятиям политикой. В сущности, это стало его излюбленной темой.

Зимой 1960 года Флинк вступил в республиканский «Линкольн-клуб» в Озон-парке, что по соседству с Куинсом. Мишуков проявил явный интерес к клубу, к его членам, к политической структуре объединения, к биографиям некоторых политиков и влиятельных людей.

– Кроме того, он спрашивал о порядке работы различных федеральных и местных объединений, расспрашивал, как стать их членами, – рассказывал потом Флинк.

Примерно в это время Мишуков предложил Флинку на законных основаниях поработать для советской миссии: речь шла об аренде здания на Восточной 67-й улице, которому предстояло стать новым обиталищем миссии.

Флинк получил заверения, что за работу ему заплатят. Как и было обещано, с ним рассчитались. Первая сумма составляла 200 долларов. Флинка попросили поставить свою подпись в ведомости на получение денег, что он и сделал.