– Нет! – в один голос воскликнули мы с Бобчиком.

– Нет? – возмущённо переспросила Адела. – Это ещё почему?

– Потому что я, к твоему сведению, работаю, – раздражённо сказал Бобчик. – И потому что даже псих не способен отправиться в Андийские Кордильеры из-за того, что придурок с острова Бали, которому нравится трахаться в ваннах с чёрной икрой, заявил, что где-то там спрятаны сокровища, за которыми испанцы охотились на протяжении веков, но почему-то так и не нашли.

– Так, – с неприятными интонациями в голосе произнесла Адела. – Твоя точка зрения мне понятна.

Она обернулась ко мне.

– Ну а ты что можешь сказать в своё оправдание?

Если бы здесь не было Бобчика, я, конечно, могла бы напомнить подруге, что до сих пор не пришла в себя от поездки в Индонезию, и нестись сломя голову на другой конец света в поисках мифических сокровищ кажется мне чистым безумием. Хотя…

– Хотя бы то, что один билет до Лимы стоит больше тысячи долларов, – пожала плечами я. – А если учесть гостиницы, полёты внутренними рейсами, аренду автомобиля и прочие затраты, твоя затея обойдётся мне как минимум в пять тысяч долларов, а у меня, к сожалению, сейчас нет таких денег.

– И это всё? – спросила подруга. – О деньгах ты можешь не беспокоиться. Я буду финансировать нашу экспедицию.

– Ты хочешь сказать, что надеешься, что ябуду её финансировать, – ввернул Бобчик.

– Нет, – твёрдо сказала я. – Это невозможно. Я так не могу.

– Между прочим, на дворе середина ноября, – вкрадчиво заметила Адела. – Через пару недель наступит зима, а ведь ты ненавидишь зиму. А в Перу уже лето. Ты могла бы ходить не в рейтузах, свитерах и тяжёлых неудобных куртках, а в топике и мини юбке, и красивые смуглые мужчины провожали бы тебя горящими взглядами, отпуская тебе вслед изысканные комплименты. Только представь – океан, тропические джунгли, заснеженные горные вершины, плоскогорье Наска, которое создатели фильма "Воспоминания о будущем" назвали космодромом инопланетян, руины Мачу Пикчу, долина Куско – центр империи инков, древние храмы…

Я сглотнула слюну.

– Вонючее гуано, тысячи орущих бакланов, испражняющихся тебе на голову, дикие, благоухающие протухшим жиром и не говорящие по-испански индейцы, отсутствие асфальтированных дорог и горячей воды, – подхватил менее романтичный Бобчик. – Дизентерия, малярия, жёлтая лихорадка, преступность, военные перевороты…

– Лучше помолчи, – уничтожающе взглянула на него Адела.

"Новый русский" сник. Мне стало его искренне жаль.

– Ну так как, я тебя убедила? – обратилась ко мне Адела.

Я вздохнула.

– А ты не скучаешь по Луису? – нанесла запрещённый удар подруга.

Луис был колумбийским полицейским, с которым я познакомилась пять месяцев назад в клубе "Кайпиринья". Наш бурный роман прервался в самом зените из-за того, что ему пришлось вернуться в Боготу.

– А ведь Перу совсем недалеко от Колумбии, – вкрадчивым тоном змея-искусителя произнесла Адела. – Я уверена, что он смог бы выкроить пару недель, чтобы присоединиться к нашей экспедиции.

Мысль о Луисе окончательно меня доконала.

– Ты права. Уж лучше искать золото в Кордильерах, чем писать книги в промозглой холодной Москве, – сдалась я, мысленно попросив у Бобчика прощения. – Теперь тебе осталось только убедить в этом спонсоров.

– Нет, – решительно сказал Бобчик.

– Вот видишь, он не хочет, – заметила я.

– Ничего, скоро захочет, – пообещала Адела.

На этот раз телефон зазвонил всего лишь в половину второго ночи.

"Адела!" – подумала я, и не ошиблась.

– Подожди, дай-ка я угадаю, – зевая, сказала я. – Ты опять кого-нибудь убила?

– Золото Атауальпы! – свистящим шёпотом произнесла Адела. – Это было золото Атауальпы!

– Я помню, – сказала я. – Вчера вечером мы говорили о золоте Атауальпы. А почему ты шепчешь?

– Чтобы не разбудить Бобчика, – объяснила подруга.

– Было бы неплохо, если бы ты и в отношении меня проявляла подобную гуманность, – заметила я. – К твоему сведению, сейчас половина второго ночи.

– Ты не понимаешь. Он говорил о золоте Атауальпы!

– Кто? Испанский священник?

– Да нет же! Чиан Бенвитун!

– Ты спятила, – зевнула я. – Насколько мне помнится, твой индонезийский возлюбленный просил тебя то ли подержать эфирное масло, то ли продать оленьи рога.

– Я так подумала. Он произнёс нечто вроде "холд атае" – держи оленьи рога или "голд атае" – золотое платье, хотя, конечно, это могло быть и "солд ата" – продай эфирное масло. Теперь я понимаю, что Чиан хотел сказать "голд Ата" – золото Атауальпы. Просто у него не хватило сил произнести слово "Атауальпа" целиком. И он вовсе не был моим возлюбленным.