Окинув Даунфолла восхищённым взглядом, она схватила меня за руку и чуть ли не силой поволокла в туалетную комнату.

– Что с тобой? – удивилась я. – Что ещё за секреты?

– Ты не представляешь, что я сделала! – с придыханием произнесла она.

Что-то в её взгляде заставило меня насторожиться.

– У меня возникает предчувствие, что лучше бы мне об этом не знать, – заметила я.

Но Адела не обратила внимания на мои слова.

– Я позвонила Луису! – необычайно гордясь собой, сообщила она.

– Зачем? – возмутилась я. – Что ты ему сказала? Я же просила тебя не лезть в мою личную жизнь!

– Я не могу смотреть на то, как этот негодяй разбивает тебе сердце! – драматично воскликнула Адела.

– Но он ничего мне не разбивает, – возразила я.

– Мне лучше знать, уж поверь мне, – безапеляционно заявила подруга. – Вот я и решила – пусть он тоже помучается. Я ему всё выложила, начистоту. Я сказала ему, что тебе глубоко наплевать на то, что он не захотел с тобой увидеться, и что ты уже успела познакомиться в самолёте с совершенно потрясающим американцем, богатым, элегантным и обалденно красивым. Я даже упомянула, что его зовут Фрэнк Даунфолл, и тут Луис не выдержал и что-то завопил, но я не стала его слушать и повесила трубку. Пусть он теперь пострадает. Никто не умеет так терзаться от ревности, как латиноамериканцы.

– Ты что, совсем спятила? Зачем ты это сделала? – рявкнула я. – Я вовсе не хочу, чтобы Луис от чего-нибудь терзался!

– Зато я хочу! – упрямо сказала Адела. – Он не имеет права так с тобой обращаться. Ну ничего, теперь пусть помучается. Если бы ты слышала, как он орал! Как будто его резали!

– Странно, – заметила я. – Луис по натуре достаточно уравновешенный человек. За всё время нашего знакомства он кричал всего один раз, да и то из-за того, что на него упал паук-птицеед, а у Луиса с детства арахнофобия. А ты не можешь повторить, что именно он кричал?

– Понятия не имею! – пожала плечами Адела. – Да, честно говоря, я и не вслушивалась. Мне просто хотелось разозлить его, а когда я поняла, что он завёлся, как сумасшедший, я просто повесила трубку. Когда люди орут, их больше всего раздражает, если никто не хочет их слушать.

– О господи, – покачала головой я. – Что же мне теперь делать? Может быть, снова позвонить Луису?

– И сказать ему, что ты, надев своё лучшее вечернее платье, отправляешься развлекаться с Фрэнком? – с невинным видом поинтересовалась Адела.

Я бросила на подругу убийственный взгляд.

– Ну, ты змея, – покачала головой я.

– Не спорю, – усмехнулась она.

Арендованный Фрэнком "крайслер" мягко катил по узким грязноватым улицам столицы Перу. Лима оказалась совсем не такой, как я ожидала. Ещё из окна самолёта, пробившего на спуске слой тяжёлых серых облаков, земля Перу показалась мне безжизненной каменистой пустыней. Столица, раскинувшаяся под громадой нависающих над ней туч, казалась унылой, приземистой и какой-то придавленной. Воздух был влажным и затхлым, как в тропическом лесу.

– Для города, лежащего почти посередине между Экватором и Южным тропиком, здесь не слишком-то жарко, – заметила я.

– Во всём виновато холодное течение Гумбольта, – объяснил Даунфолл. – Оно приходит сюда из Атлантики, и поэтому даже в самые жаркие дни температура в Лиме не поднимается выше двадцати семи градусов.

– В Лиме всегда такие туманы? – поинтересовалась Адела. – Здесь же в двадцати метрах ничего толком не разглядишь.

– Не всегда, но, к сожалению, слишком часто, – усмехнулся Фрэнк. – Это гаруа– знаменитая лимская мгла. Иногда туман, сеющий тонкую водяную пыль, бывает настолько плотным, что водителям приходится включать "дворники", как во время дождя.

– А вы хорошо знаете Лиму, – заметил Бобчик. – Наверное, вам часто приходилось здесь бывать.

– Это связано с моей работой, – сказал Даунфолл. – Кроме того, меня увлекает история Перу, так что я могу быть для вас почти профессиональным гидом. Сейчас мы повернём направо и выедем на Площадь Оружия или Гербовую площадь. На ней расположены кафедральный собор и президентский дворец.

Машина затормозила на светофоре. Мы высовывали головы из окошек, с любопытством оглядывая размытые туманом силуэты пешеходов и очертания зданий.

– В 1535 году Франциско Писарро основал Лиму, очертив концом своей пики круг в том месте, где сейчас находится центр Оружейной площади и повелев заложить здесь "город волхвов", – продолжал свою лекцию Фрэнк. – Лиму объявили столицей испанских владений в Южной Америке и вице-королевства Перу. Именно отсюда отправляли в Мадрид легендарное золото инков.

"Крайслер" миновал ряд однотипных, как братья-близнецы, вытянутых малоэтажных строений с плоскими крышами и типичными для испанской архитектуры закрытыми двориками – патио, и выехал на небольшую прямоугольную площадь. Перед помпезным белоснежным зданием, архитектура которого вызывала ассоциации со штраусовской Веной, высоко задирая ноги, вышагивали гвардейцы в сверкающих металлических касках и затянутых поясом чёрных мундирах с красными эполетами. Даже без объяснений мы догадались, что это и был перуанский "Белый дом".